Книга Недоверчивые сердца, страница 55 – Мэрилайл Роджерс

— Ха, такое благочестие уместно перед холодной постелью!

Несса вздрогнула; она совсем забыла о том, что есть еще один свидетель ее неловкости. Хотя она понимала причину язвительности старика, его слова больно ранили.

За долгие годы лорд Уильям привык оскорблять всех окружающих и не заботиться о том, как это будет воспринято. Но его невестка выглядела так, как будто он ее ударил; когда же она вскочила и убежала, он от всей души пожалел о своей насмешке. Она всегда была так приветлива, она терпеливо сносила его колкости, она с интересом слушала его воспоминания…

— Я пришлю кого-нибудь, чтобы убрали, — проворчал Гаррик. Одарив отца свирепым взглядом, он резко развернулся и вышел.

Уильям в задумчивости смотрел в опустевший дверной проем; реакция Нессы на падение подноса и на его ядовитое замечание говорила о том, что этот брак не так крепок, как ему казалось. Укрывшись в своем заточении, он не видел признаков несчастья, и ему не приходило в голову спросить о состоянии их отношений. А сейчас он с великим изумлением понял: его тревожит не только то, что сын может пострадать от женщины, но и счастье этого нежного создания. Он подошел закрыть дверь и услышал эхо шагов — кто-то сбегал вниз по лестнице. Гаррик спешит помириться с женой — или наказать ее? Не в первый раз Уильям подумал, что надо бы выстроить более близкие отношения с сыном, а не только давать советы.

Гаррик шел очень быстро, но так и не нагнал жену. А как она испугалась! Исчезла злобная подозрительность, мучившая его всю неделю, и осталась только злость на себя. Почему он не убедил ее в том, что будет обращаться с ней только нежно? Несмотря на невысокое мнение о женщинах, он никогда их не бил, считая, что это ниже его достоинства.

Стоя у подножия лестницы, Гаррик осматривал зал. Несколько воинов, стоя возле огромного камина, пили эль и обменивались приукрашенными историями о своих подвигах. Другая компания собралась у стола, где играли в кости. Он не думал, что Несса придет сюда, но надо было убедиться. Раз он не догнал ее в коридоре, значит, она пошла по верхней галерее и сейчас уже закрылась в своей комнате. Ну и пусть, это господская комната — его комната! — и она не может запретить ему войти. Он побежал, перескакивая через две ступеньки, и вскоре уже был у двери.

Услышав, что дверь распахнулась и со стуком ударила в стену, Несса еще глубже зарылась лицом в подушки. Она в ужасе затаила дыхание, когда рука мужа легла ей на плечо. Но он осторожно перевернул ее на спину и с нежностью в голосе проговорил:

— Несса, не бойся.

Ей стало стыдно, что она поддалась страху и прячется — вместо этого следовало с достоинством принять наказание. Но она уже показала свою робость и теперь не решалась встретить взгляд серебряных глаз.

Гаррик видел, как жена страдает и как боится его. Склонившись над Нессой, он обнял ее и, присев рядом с ней на кровать, прошептал:

— Где тебя научили принимать побои?

Несса чувствовала себя так, будто муж вдруг каким-то загадочным образом перенес ее в другой мир, куда не ворвется жестокая действительность. Она ответила фразой, которую слышала так часто, что знала наизусть:

— Женщина склоняет мужчину к греху, поэтому женский удел — принимать от него наказание.

Гаррик покачал головой. Он знал этот довод, но никогда не принимал его всерьез.

— Кто научил тебя такой бессмыслице?

— Бессмыслице? — Несса и сама так думала, но никогда бы не поверила, что услышит это от мужчины. Затаив дыхание, она подняла голову и увидела, что муж ласково ей улыбается. Эта улыбка придавала ей уверенности, и она ответила: — Отец Кадмейер.

— Не знал, что в аббатстве Святой Маргариты есть священники.

Один раз взглянув Гаррику в лицо, Несса уже не могла отвести глаз. Она с дрожащей улыбкой ответила:

— Священники приезжают совершать обряды, но отец Кадмейер не из них. Он был наставником в Суинтоне, когда я была маленькая.

— И чему же еще он тебя научил?

— Читать, писать и молиться, чтобы стать достойной невестой Господа.

Так, значит, вот кого он должен благодарить за ее стремление к религиозной жизни. Гаррик еще крепче обнял жену. Он думал о том, как близка она была к тому, чтобы воспользоваться наукой отца Кадмейера.

— Большей частью я обманывала чьи-то ожидания. — Несса тихонько всхлипнула, потом вновь заговорила: — Отец часто меня бил… за непослушание. А не так давно я доказала, что совсем не подхожу для церкви. — Наконец-то она это сказала! Несса вдруг почувствовала, что освободилась от постоянного чувства вины перед матерью и священником, и ее мягко понесла волна утешительного сознания, что больше ей не надо, не надо каяться!

Гаррик очень хотел бы верить, что жена освободилась от религиозных устремлений, но на него, как рыцарь с копьем наперевес, бросились и ударили в самое сердце ее слова о том, что она виновата в их пылкой страсти. «Доказала, что совсем не подхожу…»

Несса испытывала такое облегчение, что не заметила, как Гаррик обратился в камень. Она отодвинулась, чтобы заглянуть ему в лицо, и увидела, что его глаза закрыты — значит, она защищена от пронизывающего взгляда. Она не была уверена, что посмела бы сделать то, что задумала, если бы глаза были открыты. Впервые за много дней они были по-настоящему наедине, и она отважно погладила его по щеке.

Он тотчас же открыл глаза и увидел, что жена улыбается; причем она смотрела на его губы, и это говорило о многом. Другого приглашения ему не требовалось, и, отбросив опасения, что при свете дня она снова пожалеет о содеянном, он ответил на ее призыв.

Их поцелуй был долгим и страстным, и Несса тихо застонала. Гаррик тотчас в испуге отпрянул, но оказалось, что он неправильно истолковал стон жены; она тут же привлекла его к себе, и их губы снова слились в поцелуе. Наконец, отстранившись, Несса принялась развязывать шнурок, стягивавший на груди его тунику. Гаррик сел и рывком стащил ее с себя.

Несса как зачарованная смотрела на мускулистую грудь мужа и на завитки курчавых волос. Не дожидаясь, когда он избавится от остальной одежды, она стала поглаживать его широкие плечи, и Гаррик, содрогнувшись от этой ласки, снова заключил жену в объятия и впился поцелуем в ее губы.

Потом, уже расшнуровывая ее платье, он прохрипел:

— Хочу опять почувствовать тебя подо мной.

Возбуждение Гаррика передалось Нессе; когда рука мужа скользнула под распушенный шнурок и накрыла ее грудь, она снова застонала и тут же прошептала:

— Жжет…

Гаррика ошеломил столь страстный отклик; он принялся покрывать поцелуями ее груди, шею и плечи. Нессе же казалось, что она вот-вот лишится чувств — уже во второй раз за день.

В какой-то момент Гаррик вдруг отстранился и прошептал:

— Я все это время не мог спать — думал только о тебе.

В следующее мгновение он стащил с нее платье и отшвырнул его в изножье кровати. Затем опять опрокинул Нессу на постель — и в глазах его сверкнуло страстное желание. Чуть помедлив, он снял с нее тоненькую полупрозрачную сорочку, почти не прикрывавшую груди, а потом и сам освободился от последней одежды, разделявшей их тела.