Книга Недоверчивые сердца, страница 71 – Мэрилайл Роджерс

Много позже легкое подергивание завитка волос на виске вывело ее из состояния блаженного забытья; их прежние страстные игры приносили удовлетворение, но такое полное удовлетворение могло дать только признание в любви. Несса ласково улыбнулась мужчине, отодвинувшему занавеску на кровати. На нем уже были штаны; она удивилась и нахмурилась.

— Сейчас вернусь, — усмехнулся Гаррик.

Несса увидела, что ставни закрыты. Неужели она проспала всю ночь? Значит, их драгоценная ночь закончилась?

Тихий смех сказал ей, что она ошибается, просто Гаррик пропустил ужин и проснулся от голода. Не желая терять ни мгновения их близости, он встал и велел доставить ужин к дверям спальни.

— Если миледи проголодалась, ужин подан. — Гаррик с улыбкой отступил в сторону и показал на столик возле камина.

Несса приподнялась на локте и окинула взглядом изысканную сервировку: серебряные кубки с вином, тарелки с яствами — она и не знала, что Мод умеет готовить такие блюда! Гаррик решительно подал ей руку, и она встала. Затем накинула на плечи покрывало и пошла к столу.

Ее распущенные волосы свисали до пояса, покрывало интригующе подчеркивало прелести фигуры; она ела и одновременно с восторгом смотрела на мужчину — он был невероятно красив, и он был ее мужем!

Гаррик наклонился и шепнул ей на ухо:

— Ты держишь меня в своих нежных руках и соблазняешь невинными уловками, и я знаю, что ты никогда не делала этого ни с кем другим.

Она быстро опустила голову; честность потребовала от нее признать печальную истину:

— Я тебя недостойна.

— Я объехал весь христианский мир и знаю: ты самая прелестная женщина из всех, кого я видел. — Серебряный взгляд приказал Нессе поднять глаза, и она увидела, что он говорит искренне. — Это я тебя недостоин, но я буду тебя лелеять, пока держится земля.

Несса улыбнулась и с грустью покачала головой:

— Или у тебя плохое зрение, или ты в походах научился говорить красивую ложь.

— Я никогда не лгу.

— Я знаю. — Она снова улыбнулась. — Значит, у тебя плохое зрение.

Гаррик весело рассмеялся:

— У меня прекрасное зрение. Это ты не видишь того, что дано видеть только избранным. Как туман наваждения вдруг рассеивается и нам открывается картина рая, так и твоя чистая прелесть — магическое видение. Оно открывается немногим, оно тем более обманчиво, что редко встречается. Непредсказуемое, захватывающее дух, скрытое сокровище, оно мое — и только мое, — с гордостью закончил Гаррик.

Несса знала, что муж никогда не лжет; значит, его слова — чистейшая правда, по крайней мере для него, а только это для нее и важно! Изумленная тем, что он может ее любить, она посмотрела на его губы — и ужин тотчас был забыт. В следующее мгновение Гаррик подхватил жену на руки и понес в свое логово искусителя; он демонстрировал ей свое восхищение с неподдельной страстью и закончил вспышкой, поглотившей их обоих.

Ночью, когда все в замке затихло, Гаррик проснулся оттого, что под боком не было согревающего тепла; он приоткрыл глаза и увидел, как в дверь проскользнула фигура в плаще. Тренированный воин, Гаррик лежал неподвижно, готовый ко всему, что может сделать тайный визитер. Он не позволил остудить новообретенное доверие, отбросил предположение, что Несса уходила, чтобы призвать кого-то напасть на него, когда он лежит обнаженный, пресыщенный и неготовый к отпору.

Тут Несса наклонилась и осторожно положила свою ношу к кровати, на то место, куда утром ступит нога Гаррика. Она раскатала богатый сарацинский ковер и улыбнулась, когда он мягко шлепнул по полу.

При слабом свете из камина Гаррик увидел робкую улыбку на пухлых губках и скатился с кровати к наклонившейся жене.

Она не выдала удивления от того, что муж все видел, и ответила на его немой вопрос:

— Когда я пришла к тебе в нашу первую ночь, я говорила себе, что хочу дать тебе тот единственный подарок, которого ты от меня хочешь — наследника.

Гаррику была неприятна мысль, что только это привело Нессу в его постель. Занятая признанием, Несса не заметила недовольство мужа и продолжала, не ведая, что льет бальзам на его рану:

— В течение ночи я поняла, что это был не дар тебе, а оправдание моего собственного желания. Я целыми днями гадала, что могло бы тебя порадовать, и однажды утром ты встал и что-то сказал про холодный пол. Я вспомнила роскошный ковер возле моей кровати в Солсбери-Тауэре, он так приятно ласкал босые ноги. Я написала Элеоноре и попросила переслать мне его. Сейчас я понимаю, что секретность этой переписки навела тебя на неверные мысли о ее цели, но вот ковер, и я сожалею только о том, что к нему прикасались руки сэра Гилфри.

Какое простое и безобидное объяснение переписки с королевой… Гаррику было стыдно; она так старалась угодить ему, даже приняла на себя осуждение ради сюрприза. Правду сказал отец: золотая радость, которую приносит эта женщина, стоит того, чтобы получить в будущем страдание.

— В твоей власти принять мое настороженное сердце и утолить его страхи, — сказал Гаррик; он вознес Нессу в их личный, интимный рай и через распахнутую ледяную ограду пропустил к пылающему очагу любви.

Пока в господской комнате пылал огонь и расцветала любовь, в сыром холодном лесу возле замка Таррант спорили двое мужчин.

— Как можно было за один день два раза так глупо промахнуться?!

Презрение и насмешка Гилфри ранили гордость собеседника.

— Очень жаль, что это дело кажется вам таким простым, — проворчал Эрделл.

Молодой рыцарь стоял в глубокой тени, так что узнать его можно было лишь по голосу. Он прилагал отчаянные усилия, он делал все, что мог, а этот человек над ним насмехается!

— Если после устранения графа вы собираетесь навести новые порядки, то лучше, Чтобы обвинение пало на кого-то из близких, — продолжал Эрделл, чтобы как-то объяснить свои промашки.

— Так и будет. — Гилфри помедлил, чтобы слова прозвучали более веско. — Но важно, чтобы в этом участвовали простолюдины.

— Для кого важно? Если люди восстанут, то получат не обещанную свободу, а подавление мятежа.

— Да, но при этом Тарранту срочно потребуется хозяин, и не видно причин, по которым надо ставить на этот пост старика, когда всем известно, что его здоровье все ухудшается.

— Лорд Уильям выздоровел, — возразил Эрделл.

— А король Генрих об этом не знает! И не узнает до тех пор, пока не выполнит данное им обещание.

Разговор о королях и обещаниях был не понятен Эрделлу, но одно он понял: его таланты снова с презрением отвергнуты!

— Значит, моя помощь не потребуется?

— Потребуется. — Гилфри растянул губы в насмешливую улыбку. Этим дураком легко манипулировать; под конец можно будет свалить вину на него — как на предводителя взбунтовавшихся крестьян. Он утешил честолюбивого рыцаря разговором о принце и закончил лестным выражением доверия: — Ты должен предупреждать нас о действиях графа, тогда мы не будем блуждать в потемках. Да, и вот что особенно важно: ты нам нужен, чтобы возглавить армию, если она вдруг появится.