Книга Эликсир для Потрошителя, страница 21 – Инна Балтийская

— Что-то еще случилось? — я села в постели, пытаясь понять, утро сейчас или уже день.

— Я была у Тихонова. — выпалила Алена. — Он долго охал и ахал, очень мне сочувствовал, и мягко пожурил — почему я не вызвала сразу полицию!

— Его не испугало признание маньяка?

— Представь, нет! Он сказал, что Саша — душевнобольной. Это его какой-то там четвероюродный племянник. Он его взял на работу из сострадания. Саша несколько лет назад по глупости попал в тюрьму. Не то групповое изнасилования, не то попытка изнасилования — я не вникала. Но на зоне с ним что-то такое нехорошее делали, что он тронулся умом. До конца срока не досидел, угодил в психушку. Оттуда его через полгода отпустили с диагнозом шизофрения. На работу ему было не устроиться, вот Тихонов и пригрел…

В общем, он сказал, что у Саши постоянные глюки, он агрессивен, и Тихонов давно хотел показать его психиатрам, да все времени не хватало. Так что его не очень удивила удавка, и то, что он к нам в номер полез. И признание не удивило. Он сказал, что его племянник тюрьмы боится до судорог. Вот и стал все на дядю валить. Представляешь… Тихонов прямо при мне хотел звонить в полицию, чтобы сдать племянника! Мне пришлось сказать, что я ничего подтверждать не стану!

— Но почему ты отказалась? Раз все равно на Тихонова это признание не подействовало, надо было хоть маньяка отправить в тюрьму!

— Туда сдать его всегда успеем. — задумчиво сказала Алена. — Он в клинике свой человек, он нам может пригодиться.

Я в отчаянии откинулась на подушку. Алена свихнулась от горя, это точно. Она собирается использовать маньяка для того, чтобы проникнуть в медцентр… Что она собирается там делать, что еще пришло ей в голову? Нет, мне пора уезжать.

— Алена, я не могу этого выносить. Я себя чувствую одновременно и жертвой, и пособницей убийцы.

— Он никого не убил. Только пытался.

— Ты уверена, что девушку-портье убил не он?

— Уверена. Ты ж видела, у него была удавка, а не скальпель.

— Так скальпель он потерял у трупа. Пришлось брать другое оружие.

— Нет, не думаю. Раз ему нравится душить, он не стал бы резать.

— Алена, я не хочу вникать в психологию свихнувшегося маньяка! — закричала я. — Я хочу уехать отсюда.

— Уезжай. — неуверенно пробормотала Алена, и тут же добавила. — Я не обижусь. Но я бы тебя не бросила.

Я отвернулась, чтобы скрыть порозовевшие от стыда щеки. Алена права, она бы не бросила.

— Скажи, чего ты боишься? — почувствовав мое смятение, продолжала Алена. — Сама видела, без шума к нам в номер не попасть. А тех, кто придет сюда с грохотом, я тоже встречу… с оркестром. В кафе мы можем не ходить, так что риск нарваться на отравителя минимален. Так чего?

— Мне не нравятся твои игры в шантаж. И то, что мы с тобой становимся соучастниками маньяка.

— А, так ты у нас правильная! — горько сказала Алена. — Ты общаешься только с ангелами, а с падшей подругой тебе возиться не с руки. Что же, счастливого пути!

Она встала и вышла из номера, аккуратно закрыв дверь. А я легла, натянув одеяло на голову. Все, попробую еще спать. Вдруг, проснувшись, я пойму, что дурной кошмар развеялся, как утренний дым?

Разумеется, заснуть мне не удалось. Солнце, казалось, светило даже сквозь одеяло, к тому же, ужасно хотелось есть. Поскольку рестораны и кафе отпадали в полуфинале, еду еще следовало приготовить. Я нехотя выбралась из кровати, оделась и наскоро сделала пару бутербродов с сыром. Готовить обед в номере я не смогу, а значит, питаться придется в основном бутербродами. Если и останусь жива, хронический гастрит мне точно обеспечен. Ну да ладно, не будем же мы торчать в этом ужасном городе месяцами.

В номер вошла Алена. Она бегло обвела взглядом номер, не нашла следов поспешных сборов, и весело сказала:

— Прикинь, у меня тут поклонник образовался. Один из тех, кто гоняется за вечной молодостью. Прилип ко мне, как репейник, провожает до гостиницы. Я сейчас спустилась в холл, а он уже там. С розами. Зовет на прогулку, я сказала, что подумаю. Даже розы пока не взяла. Погуляем вместе?

Я пожала плечами, но затем решительно кивнула. Алене точно надо развеяться. Если поклонник окажется достаточно настойчивым, как знать — может, идея о спасении Михаила из застенков перестанет быть навязчивой? И мы сможем, наконец, уехать домой?

Мы спустились в холл, и подошли к высокому спортивному мужчине. Он сидел на низеньком диванчике, положив рядом огромнейший букет длинных бордовых роз. При виде нас мужчина вскочил, протянул букет Алене, и дружески поприветствовал меня. Алена отнесла розы к стойке, парень-портье пошел искать вазу, а мы вышли на прогулку.

Игорь оказался прекрасным собеседником — вежливым, подчеркнуто внимательным, галантным… На его интеллигентное худощавое лицо приятно было смотреть, а пружинистая походка чуть вразвалочку сразу вызвала в памяти образ знакомых парней-каратистов. Только долгими годами тренировки они достигли вот такой поистине звериной грации в движениях. Алену почти год обучал карате Михаил, но подобной грациозности она пока не достигла, и ее походка по-прежнему оставалась тяжелой поступью метательницы ядра.

Я любовалась Игорем, чувствуя, как все больше напрягает меня его навязчивое внимание к личной жизни Алены. Он постоянно, словно невзначай, вспоминал Михаила, говорил, что тот, наверное, кусает себе локти, что отпустил такую очаровательную девушку одну в чужой город. Алена отмалчивалась или отшучивалась, а он все продолжал поминать Михаила.

Может, его и интересует Михаил, а вовсе не Алена, мелькнула у меня дикая мысль. Хотя, вряд ли. Если б его интересовал Чарновилл, он вряд ли сидел бы в Новореченске, ожидая возможного приезда Алены. Давно был бы в Москве, и знал бы, что объект его интереса в тюрьме.

— Вероника, а вас, наверное, просили проследить, чтобы подруга хорошо себя вела? — Игорь переключился на меня. — Чтобы мужчин поблизости не было?

— Да, я шпионю за Аленой. — процедила я и сама испугалась собственной грубости. — Не обращайте внимания, у меня настроение плохое.

— Извините, я не знал. — он слегка погрустнел, но, тем не менее, никак не унимался.

— Понимаете, мне с девушками не везет. — теперь он обращался ко мне, хотя иногда косил на Алену хитрым глазом. — Если мне понравится красавица, сразу рядом с ней кто-то возникает, и предъявляет на нее права. И так было всю жизнь, с ранней молодости. Я влюблялся, но… Почему-то я влюблялся только в занятых девушек! Представляете, мне уже 48 лет, а я еще не женат! Когда ваша подруга уехала, я все думал — какой же дурак, почему не познакомился с девушкой! Я считал, что она с мужем приехала, вот и тормозил. Ошибку я исправил, но хотелось бы удостовериться, что девушка свободна. Теперь вы меня понимаете?

Я покивала, отметив про себя, что нашему знакомому 48 лет. Выглядит он максимум на 38, интересно, до какого возраста его пообещали омолодить в клинике?