Онлайн книга «Наследница порочного графа»
– Перед смертью, бывает, люди меняются. Вы хоть представляете, скольких здесь я проводил в мир иной? – При чем же здесь Бирюков? – Он тоже умирал. Полтора года назад у него случился обширный инфаркт. Он сам и все остальные решили, что это конец. Как вы знаете, в таких случаях больного не транспортируют. Я пробыл с ним несколько дней. – И что он вам рассказал? – Бирюков говорил только о ней. – Об Артюховой? – Дайнека притихла: – Он любит ее? – Не знаю, чего там больше, любви или чувства вины. Бирюков сказал, что очень перед ней виноват, но только не в том, в чем Артюхова его обвиняет. Кажется, речь шла о том, что он непричастен к гибели ее мужа. Вот уже полтора года наблюдаю за ними. Бирюков любит ее, это факт. И видно, что взаимность когда-то была. Но Артюхова делает вид, что он для нее не существует. – Кажется, я понимаю, о чем идет речь… – Не знаю, что нужно сделать, чтобы заслужить такое отношение любящей женщины. – Водорезов закрыл окно. – Вы-то зачем сюда явились? – Хотела узнать, не здесь ли Галуздин. – Еще не возвращался. – Как чувствует себя Темьянова? – Я сделал ей укол, она еще спит. Это все? – Все. – В таком случае, у меня для вас есть информация. Недавно вы говорили с Татьяной… Дайнека объяснила: – Хотела узнать, где она находилась той ночью, когда кричала Темьянова. На посту ее не было. – Она была у меня. – То есть как? – Обыкновенно, – Водорезов развел руками и улыбнулся. – Оставила пост и по подземному переходу перебежала в мою квартиру. – Он поднял палец: – Ненадолго! Обычно нам хватает часа-полутора, пока старики спят. Кто знал, что Темьянова устроит спектакль? – Хорошо, что вы рассказали. – Теперь вы можете рассказать следователю. – Водорезов открыл дверь и любезно посторонился: – Прошу! Дайнека хотела выйти, но не успела – в сестринскую зашел Игорь Петрович Галуздин. Взглянув на нее, он поинтересовался: – Как вы? Она ответила: – В полном порядке. – Как шея? – Болит, но уже меньше. – Болеть будет несколько дней, – сказал Водорезов. – Есть что-нибудь новенькое? – Безруков заговорил. Я только что от него. – Что он сказал?! – вырвалось у Дайнеки. – В тот вечер, когда в гостиной погас свет, Темьянова сказала Безрукову, что его срочно вызывает к себе директриса. – Об этом они говорили на пороге ее комнаты? – спросила Дайнека. Галуздин отмахнулся: – Я не уточнял. После разговора с ней Безруков отправился в общий корпус. В подземном переходе его встретил Федор, ударил по голове и втащил в какую-то дверь. Безруков плохо помнит, как они оказались в лесу. Но я думаю, у здешних подземных переходов есть ответвления. – Да-да… – сказал Водорезов. – Я слышал, подземный переход в третий корпус имел боковое ответвление, ведущее к болоту. Раньше там было озеро и стоял павильон. – Кажется, я знаю, где эта дверь, – сказала Дайнека. – На нее лаял Тишотка. – Это позже. – Следователь мельком взглянул на нее и продолжил: – В лесу Безрукову пришлось рыть могилу. Как мы и думали, наш добрый Федя решил его закопать. Но, будучи избитым и нагим, Безруков изловчился и ударил Федора лопатой по голове. После чего ему удалось сбежать. – Теперь я все понимаю… – Водорезов обвел взглядом комнату и остановил его на Галуздине. – Ангелина мне говорила! – Кто такая Ангелина? – спросил следователь. Дайнека объяснила: – Старуха из третьего корпуса, она все время смотрит в окно. – Ангелина показала в окно на Федора и сказала, что он жег огонь. Я подумал, что старуха, как всегда, заговаривается, но теперь понимаю: она видела, как он выжигал символ. – Ну вот, – резюмировал следователь. – Все встает на свои места. Что там с Темьяновой? – Пока спит, – ответил Водорезов. – В таком случае я – в районное отделение, допрашивать Федора. – Галуздин вышел из сестринской и зашагал по коридору в сторону лестницы. Дайнека бросилась следом: – Подождите! – В чем дело? – спросил он на ходу. – А как же Канторович? Как же цыгане? Галуздин остановился: – Вы хотите, чтобы я рассказал об этом сейчас? – Прошу вас… – Если коротко – все достаточно тривиально. Завхоз умудрился сдать актовый зал пансионата под цыганскую свадьбу и даже взял за это аванс, разумеется, не без ведома Татьяны Ивановны. Дайнека опешила: – И всего-то? И что же, Канторович дал показания? – Версия отработана. – Но как же икона? Как же убитый коллекционер? – К убийству коллекционера завхоз непричастен. Убийцу нашли. Что касается иконы, то ее Канторович обнаружил вместе с архивом. Архив сдал, а икону зажал. – Как глупо! А я-то думала… – Не вы одна, – заметил Галуздин. – Я на эту ерунду потратил несколько дней. Но вы молодец. – Вы так говорите из-за Темьяновой? – Нет. Не только. Если бы не вы… – Он повинился: – Короче, если я вас когда-нибудь обижал, великодушно простите. – Ага… Все время повторяли, что зря со мной связались. – Не зря, – Галуздин по-отечески похлопал ее по плечу. – Теперь мне нужно идти. * * * В библиотеке Дайнека не находила себе места. Какое-то время изучала портрет графини Измайловой, читала и перечитывала написанные на нем строки. Осознавала, что в них заключен тайный смысл, но не понимала какой. Прикидывая так и эдак, Дайнека не могла связать подчеркнутые слова в одну внятную мысль. В какой-то момент ей показалось, что никакого особого смысла во всем этом и нет. Но тогда возникал вопрос, зачем Темьяновой был нужен этот портрет. До конца рабочего дня Дайнека ждала, когда вернется Галуздин и, как обещал, возьмет у нее показания. Но его все не было. В положенное время Дайнека закрыла библиотеку и отправилась в спальный корпус. В гостиной среди других стариков Дайнека увидела Артюхову, и та позвала ее к себе за карточный столик. – Не волнуйтесь, Людмила, я ничего не буду у вас спрашивать. – А я и не волнуюсь. – Мне показалось, что вы как-то не так на меня посмотрели, – Артюхова положила перед собой колоду. – В дурака или в гусарика? |