Онлайн книга «Слепой в зоне»
|
– Нет, не за них, что ты! – Тогда не вижу повода для беспокойства. – Я испугалась за тебя, милый, – Ирина, прильнув к груди Глеба, поцеловала его в щеку. – За тебя, за тебя, дорогой. Когда я увидела нож у этого верзилы и когда негр начал прыгать, у меня сердце, как в детстве, ушло куда-то в пятки. Жуткое чувство. – Серьезно? – будто не веря услышанному, спросил Глеб. – Да, да! Знаешь, я даже с места не могла двинуться. Я смотрела на нож, и у меня внутри все как окаменело. Ноги приросли к земле, и если бы меня кто заставил бежать в тот момент, наверняка я бы не смогла сдвинуться с места. Так бы и стояла, прижавшись спиной к стене. – Да ладно, перестань. Мы уже в безопасности, нам уже ничего не угрожает. – А письмо? – у Ирины дрогнул голос. – Ах да, письмо… Ну, не думаю, что эти парни умеют писать, – пробормотал Глеб. – Погоди, я хочу умыться. Видишь, у меня на руке ссадина. – Покажи, – заволновалась Ирина. – Ничего страшного. Такие раны на мне заживают мгновенно. – Покажи! – несколько истерично повторила Ирина и схватила правую руку Глеба. На запястье действительно виднелась ссадина, неглубокая, но слегка кровоточащая. – Это ужасно, Глеб! Надо чем-то прижечь, перевязать… Где твой одеколон? – Я не пользуюсь одеколоном. – Не спорь, пусть это называется туалетной водой, только дай мне ее… – Ничего не надо. Достаточно лишь промыть. Глеб отстранил от себя Ирину и направился в ванную. Там он включил воду, вытащил из кармана конверт, надорвал край. Внутри конверта оказался сложенный вдвое листок бумаги, явно вырванный из блокнота. Мелким, аккуратным почерком на листке по-русски было написано: «Необходимо встретиться. Завтра буду ждать вас внизу, в холле отеля, с десяти до одиннадцати. Олег Павлов». – Олег Павлов… Олег Павлов… – Глеб словно пытался вспомнить, кто же это такой и что ему может быть надо. Хотя на самом деле Сиверов уже понял, откуда появился этот человек и кто послал его в их пятизвездочный отель. «Вот и началось…» Глеб быстро промыл рану, промокнул ее салфеткой, затем подумал и протер лосьоном. По ванной комнате , распространился запах дорогого парфюма, способный успокоить Быстрицкую. – Ну вот и порядок, – сказал Глеб, выходя к настороженно смотревшей на него Ирине. – Покажи. – Что? – Рану покажи. Глеб протянул руку. Ирина взяла ее в свои ладони, поднесла к губам и поцеловала. – Ну что ты как ребенок! – Глебу стало даже немного неудобно. – Я за тебя очень волнуюсь. – Нашла, о ком волноваться. Волноваться надо за здоровье хулиганов, а не за нас с тобой. – Что ты такое говоришь! – Я шучу, – ухмыльнулся Сиверов и стал раздеваться. – Я ужасно испугалась. Давай чего-нибудь выпьем? Я хочу успокоиться. – А что у нас есть? – У нас есть коньяк и легкое белое вино. Выбор не богатый, но все же выбор. – Ну вот, я выпью коньяка, а ты можешь выпить вина. Так будет справедливо. – Нет уж, и я выпью коньяка, – сказала Ирина. – Только вначале приму душ, переоденусь. Мне кажется, я вся липкая после кросса по ночным парижским улицам. Никогда не думала, что умею так быстро бегать. – А я даже не задыхался, – сказал Глеб, – но тоже не откажусь принять душ. Ирина лукаво взглянула на него: – Давай вместе. – Вместе? Нам не будет там тесно? – так же лукаво спросил Глеб. – Проверим. Раздевайся, раздевайся, – Ирина принялась расстегивать пуговицы на рубашке Глеба. А он стоял, опустив руки, покорный, и смотрел ей в глаза, где видел свое отражение. Они вошли в ванную комнату, шлепая босыми ногами по полу. Они стояли в обнимку под теплыми, упругими струями, тела поблескивали в потоках воды. Глеб целовал запрокинутое лицо Ирины. Она иногда вздрагивала и все сильнее и сильнее прижималась к мужчине. Минут через двадцать они, закутанные во влажные махровые халаты, уже сидели в мягких креслах, держа в руках бокалы с коньяком. – Так от кого тебе передали письмо? – поинтересовалась Ирина. – Честно говоря, не знаю. – Что в нем пишут? – Поздравляют с будущим днем рождения, – Не валяй дурака, Федор. – Я сам не совсем понимаю. В общем, меня просят о встрече. – Где? – насторожилась Ирина. – Мы собираемся уезжать отсюда? – Не беспокойся, нет повода. – Ты всегда мне так говоришь… – А ты всегда не слушаешься. – Я всегда беспокоюсь, – призналась Ирина, – когда тебе кто-то звонит, когда тебя кто-то спрашивает. У меня всегда ощущение от этих звонков, будто ты тут же исчезнешь. Может быть, все произойдет так же, как уже не раз происходило у меня дома. Спим, спим, я тебя обнимаю, слышу рядом твое дыхание… А когда просыпаюсь – тебя рядом со мной нет, хотя постель еще хранит твое тепло. Вспомнив это, Ирина чуть не расплакалась, но сдержала себя. И Глеб это понял. – Ну давай же выпьем за вас, за то, что нам так хорошо в Париже. – Да, хорошо, пока хорошо, – с грустью произнесла женщина, – если бы не эти мерзавцы, то все было бы прекрасно. Она хотела добавить, что если бы еще не это чертово письмо… Но опять сдержалась, смирившись с тем, что сколько она ни говорит, ничего изменить словами, да и слезами, невозможно. Каким Глеб Сиверов был, таким и останется. И у него всегда будет своя жизнь та, в которую она никогда не будет допущена, как бы этого ни хотела. Подавшись немного вперед, Ирина почти умоляюще попросила: – Пожалуйста, рассказывай мне оба всем. – Что ты имеешь в виду, Ирина? Я и так всегда говорю с тобой обо всем. – Нет, о своей работе. – Зачем тебе это? – Я хочу знать. Мы же вместе. – Вот этого, дорогая, тебе лучше не знать. – Почему лучше? – Мы же хотим быть вместе? . – Я должна знать, что у тебя на. душе. – Это грязно, страшно. Зачем тебе лишние волнения, лишняя нервотрепка? Быстрицкая чуть-чуть обиделась, уголки губ опустились. Глеб улыбнулся. – Лучше допей коньяк, он тебя согреет, взбодрит. Хоть румянец появится, – Эта ночь будет нашей, Федор? спросила женщина, жадно глотая остатки коньяка. |