Книга Помнишь меня?, страница 18 – Софи Кинселла

— Сколько? — задохнулась я.

— Он до отвращения богатый, — подняла глаза моя сестрица. — И не начинай, типа, ты и не предполагала…

— Эми! — одернула ее мать — Не будь такой грубой!

Я не могла выговорить ни слова и даже ощутила приступ дурноты. Десять миллионов фунтов?! В дверь постучали:

— Лекси, можно войти?

О Господи, это он! Я наскоро глянула на себя в зеркало и спрыснулась какой-то «Шанелью», флакон которой нашелся в сумке «Луи Вуиттон».

— Входи, Эрик! — отозвалась мать.

Дверь распахнулась, и на пороге возник мой муж, державший в руках две огромные, явно тяжелые сумки, очередной букет и подарочную корзину с фруктами. Он был одет в полосатую рубашку, коричневые брюки, желтый кашемировый джемпер и лоферы с кисточками.

— Здравствуй, дорогая. — Он легко поставил сумки на пол, подошел к кровати и нежно поцеловал меня в щеку. — Как ты себя чувствуешь?

— Гораздо лучше, спасибо, — улыбнулась я.

— Но она по-прежнему не знает, кто ты, — встряла Эми. — Для нее ты всего лишь тип в желтом свитере.

Эрик и бровью не повел. Похоже, он привык к бесцеремонным манерам моей сестрицы.

— А мы сегодня за это возьмемся, — бодро сказал он и приподнял сумку. — Я принес фотографии, видеодиски, сувениры… Будем заново знакомить тебя с твоей жизнью, Лекси. Барбара, не поставите ли запись нашей свадьбы? — Эрик протянул матери сияющий диск. — А вот тебе для начала наш свадебный альбом. — Он положил на кровать очень дорогой с виду фотоальбом в переплете телячьей кожи. Не веря своим глазам, я прочла надпись, сделанную тиснением: «Алексия и Эрик, третье июня 2005 года».

Я открыла альбом, и все внутри у меня сжалось. Передо мной был черно-белый снимок — я в свадебном платье, длинном, белом и облегающем. Волосы уложены в гладкую прическу с узлом на затылке, а в руке простой, без всякой вычурности, букет лилий. Никаких буфов я не увидела и с облегчением перевела дух.

Боясь вздохнуть, перевернула страницу. Вот рядом со мной стоит Эрик в черном костюме, при галстуке. На следующей странице мы держим бокалы с шампанским и улыбаемся друг другу. Мне показалось, мы выглядим ненатурально роскошно, словно на снимке из глянцевого журнала.

Это моя свадьба. Настоящая, реальная свадьба. Если мне нужны доказательства, то вот они.

С телеэкрана внезапно донесся гул голосов и смех множества людей. Я подняла глаза и испытала новый шок. На экране мы с Эриком позировали в свадебных одеяниях, стоя t перед огромным белоснежным тортом. Мы вместе держали нож и смеялись над кем-то, кто не попал в поле объектива видеокамеры. Я не могла отвести от себя глаз.

— Церемонию мы решили не записывать, — пояснил Эрик. — Это свадебное застолье.

— Понятно. — Мой голос неожиданно сел.

Меня никогда особенно не трогали свадьбы, но от созерцания того, как мы режем торт, улыбаемся в объективы фотоаппаратов гостей, снова позируем для тех, у кого не получился снимок, у меня защипало в носу. Это же моя свадьба, самый счастливый день в жизни девушки, а я, хоть убей, ничего не помню!

Камера описала широкий полукруг, и я увидела лица гостей, которых не узнала. Заметила лишь маму в темно-синем костюме и Эми в фиолетовом платье на бретельках. Мы находились в каком-то огромном помещении с современной отделкой, модными стульями и многочисленными цветочными композициями. Толпа гостей с бокалами шампанского, не помещаясь в зале, выплеснулась на широкую террасу.

— А что это за место? — полюбопытствовала я.

— Дорогая… — Эрик немного нервно рассмеялся. — Это же у нас дома!

— У нас до… Но это же огромный зал! Ты только посмотри!

— Это пентхаус свободной планировки, — напомнил мой муж. — Именно такие я люблю.

Такие? Да это же пентхаус площадью с футбольное поле! Моя маленькая квартирка в Болхэме уместится на одном из устилающих пол ковров!

— А это кто? — указала я на миловидную девушку в ярко-розовом платье с открытыми плечами, что-то шептавшую мне на ухо.

— Это Розали, твоя лучшая подруга.

Моя лучшая подруга? В первый раз вижу эту особу. Тощая, загорелая, с огромными голубыми глазами, массивным браслетом на запястье и поднятыми наверх темными очками, придерживающими светлые локоны а-ля калифорнийская девушка.

Она прислала мне цветы, вспомнила я. «Лекси, детка моя дорогая… С самой горячей любовью — Розали».

— Она работает в «Коврах Деллера»?

— Нет! — Эрик улыбнулся, словно я отпустила удачную шутку. — Вот, сейчас будет интересно. — Он указал на экран. Оператор вышел за нами на террасу, я услышала свой голос: «Эрик, что ты задумал?» И тут все гости одновременно посмотрели вверх.

В безоблачной синеве неба появилась надпись, сделанная каким-то цветным газом: «Лекси, я буду любить тебя всегда!» Гости восхищенно ахали, указывая друг другу на оригинальное поздравление, и я увидела, как смотрю в небо, прикрыв глаза ладонью, как щитком, а затем целую Эрика.

Муж организовал для меня скайрайтинг в день свадьбы, а я ничего не помню?! Мне захотелось заплакать.

— А это мы на Маврикии в прошлом году… — Эрик переключил плейер на следующую дорожку, и я уставилась на экран, борясь с желанием протереть глаза.

Неужели эта девушка, идущая по песку, — я? Волосы заплетены в косу, я загорелая, тоненькая, в алом бикини. На таких красоток я раньше смотрела с завистью. Неужели я стала одной из них?

— А это мы на благотворительном балу. — Эрик снова что-то переключил, и я увидела, как в облегающем синем вечернем платье танцую со своим молодым мужем в каком-то роскошном зале.

— Эрик — очень щедрый меценат, — вступила в беседу мать, но я не ответила, засмотревшись на красивого черноволосого мужчину, стоявшего на танцполе. Точно, я его знаю!

Конечно! Я знала его раньше! Наконец-то!..

— Лекси? — встревожился Эрик, заметив выражение моего лица. — Ты что-то вспомнила?

— Да! — не смогла сдержать радостной улыбки я. — Вот этот мужчина слева. — Я ткнула пальцем в экран. — Не скажу точно, кто он такой, но я его знаю. И очень хорошо! Он добрый, остроумный, кажется, работает врачом… Или мы встречались в казино?

— Лекси, — мягко прервал меня Эрик. — Это Джордж Клуни, актер. Он тоже был на балу.

— О… — Я смущенно почесала нос. — Понятно. Джордж Клуни. Ну конечно, это он! А я идиотка. Сникнув, я откинулась на подушки.

Когда дело касается давних событий, от которых с души воротит, так с памятью все отлично. Как в первом классе пришлось есть манную кашу, и меня едва не вырвало. Как в пятнадцать лет я надела в бассейн белый купальный костюм, а Он — кто бы мог подумать? — намокнув, стал прозрачным и все мальчишки ржали до колик. Я превосходно помню жгучий стыд и унижение, будто это было вчера.