Онлайн книга «Побег из СССР»
|
Море было спокойным, а солнце огромным и красным. Гега обнял Тину и поцеловал ее в щеку. Тина положила голову ему на плечо и снова почувствовала, что во всем мире у нее нет никого ближе Геги. – А человек может переплыть море? – Если захочет, человек все может. – Я тебя не теоретически спрашиваю. На самом деле он может переплыть это море? – По ширине? – Да, до Турции. – Может. У нас в киностудии был один режиссер или оператор, по фамилии Александрия, так вот он переплыл. – Переплыл Черное море? – Да, отсюда до Турции. – Как? – Потихоньку. – Скажи правду. – Правда переплыл. – Как? – Тренировался и переплыл. – Все море? – Когда доплыл до Турции, его подняли на корабль. – Значит, до конца все же не доплыл. – А где он сейчас? – В Америке… Потом они молча сидели на морском берегу, среди белых камешков, и поэтому их удивило, что они не заметили, как к ним подошли вооруженные автоматами пограничники. Вначале у Тины и Геги потребовали документы, потом им объяснили, что своим аморальным поведением они нарушают общественный порядок. Встав, Тина удивленно огляделась – хотела убедиться, был ли этот пустынный берег и в самом деле местом общественных встреч. Но еще больше ее удивило, что, как оказалось, класть голову на плечо любимому считается аморальным поведением. Тина была удивлена, а Гега сердит – он чувствовал себя униженным. Тина испугалась, что он может что-нибудь ответить вооруженным людям, она взглядом попросила его ничего не говорить пограничникам. Гега от злости закусил губу, но все-таки, не проронив ни слова, послушно последовал за Тиной к дому и долго молчал… Гега молчал. Он неподвижно лежал, и Тина до тех пор осторожно, как ребенка, гладила его по голове, пока он не нарушил молчание: – Вот поэтому я и не хочу здесь жить… – Армия и полиция всюду грубые, властные. – Но любовь нигде не запрещена. – В свободных странах, может, и не запрещена. – Я тоже хочу жить в свободной стране, а ты не хочешь? – Я хочу быть с тобой. – А свобода тебе не нужна? – Вместе с тобой я везде свободна. – Если уеду, поедешь со мной? – Я не смогу переплыть море. – Я тоже не смогу… Так хорошо я плавать не умею. – А что ты собираешься сделать? – Перелететь. – А летать ты умеешь лучше? – Ты же ангел, главное – чтобы твои крылья смогли поднять нас обоих. – Я серьезно спрашиваю, что ты собираешься делать? – Я тоже серьезно говорю, что ты ангел. – Скажи правду. – Я и вправду улечу, но вместе с тобой… Тина встала, открыла окно и посмотрела на море. Черное море действительно было черным. Дато вместе с братьями внимательно слушали отца Тевдоре. Его комната производила впечатление комнаты беззаботного молодого человека, но монах очень спокойно беседовал на очень простые, но по тому времени очень важные темы. – На следующий день после вашего отъезда меня опять навестили. – Что им было нужно? – Наверное, хотели узнать, что за дело привело вас ко мне. – И что ты ответил? – А то и сказал, о чем мы тогда говорили. – О чем говорили? – О Боге, Добре и Любви. – Они этого боятся? – Больше всего они боятся именно этого, но вслух не признаются, и публично с церковью не воюют. Даже наоборот – поменяли стратегию, со священниками и монахами обращаются с подчеркнутым почтением, так, чтобы все это видели, а КГБ тайно за каждым следит. – И что ты будешь делать? – То же, что и всегда. Препятствия лишь укрепляют меня в вере, так начинался и путь первых христиан. Испытания пестуют веру… – Ты – монах и уже сделал свой выбор. – Человек всегда и везде должен делать выбор, и не важно, светский ли он человек, или духовное лицо. Все равно должен сделать выбор между добром и злом, светом и тьмой, рабством и свободой… – Мы тоже сделали свой выбор, – сказал Кахабер. Он вначале посмотрел на друзей, потом на монаха и повторил эту фразу. – Какой выбор? – спросил отец Тевдоре всех сразу. Ребята еще раз переглянулись, как бы колеблясь, и после этой паузы Паата, посмотрев в глаза отцу Тевдоре, очень спокойно сказал: – Мы уезжаем. – Как? – Самолетом. – Как? – Сядем в Турции на американской военной базе, а там уже они сами о нас позаботятся. – Как? – Как о литовцах, помнишь, в прошлом году, их в Америке приняли как героев? – Литовцам просто повезло. – И нам повезет, слегка припугнем пилотов, они и свернут. – А чем вы их припугнете? – Пригрозим оружием… – А как вы оружие в самолет пронесете, ведь всех тщательно обыскивают? – Кроме священников и монахов, – ответил Дато и вместе с ребятами стал ждать реакции отца Тевдоре. Монах догадался, о чем его просят, и поэтому спросил: – А если будут жертвы? – Жертв не будет. – А если? – Не будет. – Исключено? – Исключать ничего нельзя. – Значит, могут быть. – Только теоретически. – Поэтому и теоретически не стоит… – Что не стоит? – Ценой жизни даже одного человека ничего не стоит начинать – какая бы то ни было свобода не стоит жизни человеческой, ни одна цель ее не стоит. Жизнь каждого человека принадлежит только Богу, и только Бог решает, когда человеку умереть… – Но мы не собираемся никого убивать, – прервал его Паата и сердито посмотрел на Дато. – Оружие нужно только для того, чтобы припугнуть пилотов, и все. – Жертвы обычно следуют за страхом, а пилотам никто и не позволит посадить самолет в Турции. – Но литовцы же смогли? – опять прервал его Паата. – Вот поэтому вы уже не сможете их заставить. Русские не повторят ошибки… Братья встали, молча взяли свои куртки и, не прощаясь, ушли. В комнате остались только Дато и монах. После длительной паузы, улыбаясь, отец Тевдоре произнес: |