Онлайн книга «Солярис. Эдем. Непобедимый»
– Да… был один – шел по борозде, в самом конце, – сказал Физик. – Вот именно. После этих слов Доктора все довольно долго молчали. – Нужно еще раз просмотреть этот фильм, – сказал, как бы колеблясь, Координатор. – Мне кажется, что Доктор прав. Одиноких пешеходов не было – двутелы ходили самое меньшее парами. Хотя в самом начале… Да! Один стоял на пристани. – Сидел в этой бочке, – сказал Доктор. – В дисках они тоже сидят по одному. Я говорил о пешеходах. Только о пешеходах. – Их было немного. – Несколько сотен наверняка. Вообрази улицу земного города с высоты птичьего полета. Процент одиноких прохожих наверняка будет велик. В некоторые часы они составляют даже большинство, а здесь их вообще нет. – Что это должно означать? – спросил Инженер. – Извини, – покачал головой Доктор, – но сейчас спрашиваю я. – С вами приехал одинокий, – сказал Инженер. – Ты же знаешь обстоятельства, при которых это произошло. Инженер не ответил. – Послушайте, – заговорил Координатор, – такая дискуссия сразу же становится спором вхолостую. Мы не проводили систематических исследований, потому что мы не научно-исследовательская экспедиция, у нас были другие заботы – борьба за существование. Нужно договориться о наших дальнейших планах. Завтра начнет работать экскаватор – это наверняка. Всего у нас будет два автомата, два полуавтомата, экскаватор и Защитник, который при соблюдении необходимой осторожности тоже поможет вытащить ракету. Не знаю, известен ли вам план, который мы разработали с Инженером. Первоначальный проект основывался на том, чтобы привести ракету в горизонтальное положение, а затем поставить ее вертикально, поднимая корпус и поддерживая его утрамбованным грунтом. Этот метод использовали еще строители пирамид. Так вот, теперь мы хотим разбить стеклянную стену на куски нужной величины и построить из них систему лесов. Материала хватит, и мы уже знаем, что его можно плавить и сваривать при высокой температуре. Используя при этом строительный материал, который с невольной доброжелательностью доставили нам обитатели Эдема, мы существенно сократим весь процесс. Не исключено, что через три дня мы сможем стартовать. Подождите, – сказал он, заметив, что присутствующие задвигались, – так вот, в связи с этим я хотел вас спросить – будем ли мы стартовать? – Да, – сказал Физик. – Нет! – почти одновременно ответил Химик. – Еще нет, – бросил Кибернетик. Стало тихо. Ни Инженер, ни Доктор не откликнулись. – Думаю, что мы должны лететь, – сказал наконец Инженер. Все посмотрели на него. Когда молчание затянулось, он заговорил, словно от него ждали особых объяснений: – Раньше я думал иначе. Но речь идет о цене. Попросту о цене. Мы, без сомнения, могли бы еще многое узнать, но добывание информации может обойтись слишком дорого. Для обеих сторон. После того что произошло, мирные попытки взаимопонимания, установления контакта я считаю нереальными. Кроме того что мы друг другу говорили, каждый, пожалуй, хочет он того или нет, имеет какую-то собственную концепцию этого мира. У меня тоже есть такая концепция. Мне казалось что здесь происходят ужасные вещи и что в связи с этим мы должны вмешаться. Пока мы были робинзонами и перетаскивали каждый обломок собственными руками, я ничего об этом не говорил. Я хотел подождать, пока не узнаю больше и пока в нашем распоряжении не будет технических средств. Так вот, сейчас я признаюсь: я больше не вижу убедительных причин, которые бы вынудили меня отказаться от моей концепции Эдема, но всякое вмешательство в защиту того, что мы считаем правильным и справедливым, всякая такая попытка кончится, вероятнее всего, так же, как наша сегодняшняя экспедиция, – применением аннигилятора. Естественно, мы всегда найдем оправдание, что это была необходимая оборона и так далее, но вместо помощи мы принесем уничтожение. Теперь вы знаете более или менее все. – Если бы мы лучше разбирались в том, что здесь в действительности происходит… – сказал Химик. Инженер покачал головой: – Тогда окажется, что каждая из сторон в чем-то по-своему права. – И что из того, что убийцы по-своему правы? – спросил Химик. – Нас интересует не их правота, а спасение жертв. – Но что мы можем им подарить, кроме аннигилятора Защитника? Предположим, мы превратим половину планеты в пепелище, чтобы приостановить их экстремистские акции, это непонятное производство, облавы, отравления, – и что дальше? – Ответ на этот вопрос мы знали бы, если бы имели больше сведений, – упрямо сказал Химик. – Это не так просто, – вмешался в спор Координатор. – Все, что здесь происходит, является одним из звеньев длительного исторического процесса. Мысль о помощи порождается убеждением, что общество делится на «хороших» и «плохих». – Вовсе нет, – прервал его Химик. – Скажи лучше: на преследуемых и преследователей. Это не одно и то же. – Хорошо. Представь себе, что какая-то высокоразвитая раса прибыла на Землю сотни лет назад, во время религиозных войн, и хочет вмешаться в конфликт на стороне слабых. Опираясь на свою мощь, они запрещают сожжение еретиков, преследование иноверцев и так далее. И ты думаешь, они сумели бы распространить на Земле свой рационализм? Ведь почти все человечество было тогда верующим, им пришлось бы уничтожить ее до последнего человека, и остались бы они одни со своими рационалистическими идеями. – Так что же, ты действительно считаешь, что никакая помощь невозможна? – возмутился Химик. Координатор долго смотрел на него, прежде чем ответить. – Помощь? Боже мой, что значит помощь? То, что здесь происходит, что мы видим, – это плоды определенной общественной формации. Пришлось бы ее сломать и создать новую, лучшую. А как это сделать? Ведь это существа с иной физиологией, психологией, историей, чем мы. Ты не можешь здесь воплотить в жизнь модель нашей цивилизации. Ты должен был бы предложить план другой, которая функционировала бы даже после нашего отлета… Естественно, я довольно давно предполагал, что кое-кто из вас носится с такими идеями. Скажем, ты или Инженер. Думаю, и Доктор опасался этого, потому он и лил холодную воду на огонь различных аналогий земного происхождения, верно? – Да, – сказал Доктор. – Я опасался, что в приступе благородства вы захотите навести тут порядок, что в переводе на язык практики означало бы террор. – Может быть, преследуемые знают, как они хотят жить, но еще слишком слабы, чтобы это осуществить, – сказал Химик. – И если бы мы только спасли жизнь какой-нибудь группе приговоренных, это уже было бы много… – Мы уже спасли одного, – нетерпеливо ответил Координатор. – Может, ты знаешь, что делать с ним дальше? Ответом ему было молчание. – Если я не ошибаюсь, Доктор также за старт? – сказал Координатор. – Ладно. Поскольку я тоже, значит, большинство. |