Онлайн книга «Влада. Бал Темнейшего»
– Я завтракала со старым Темнейшим в его дворце, – возмущалась Дашуля, вспоминая, как уже поняла Влада, самое главное событие в своей жизни. – Мне было обещано – бал, обращение в вампира! Ты же тоже там была, ты помнишь! И полгода я как идиотка ждала, когда Алекс меня перевезет во дворец. Ждала, ждала, пока из института не выперли!.. С матерью проблемы… а этот гад даже трубку не берет! Мне ведь еще не двадцать пять, только двадцать! Это отчаянное заявление про возраст прозвучало от Дашули неспроста: еще в прошлом году Влада, как и все ее однокурсники, проходили по вампирологии взаимоотношения вампира с человеком. Лекция эта заставила юных вампиров долго молчать и переваривать услышанное: многим нелегко было узнать жестокую правду. Вампир, приближаясь к своему восемнадцатилетию, готовится к трудному перерождению: просто ловкий и сильный мальчишка превращается в настоящего кровопийцу. Человеческая кровь нужна вампиру только свежей, потому каждый вампир находит себе девушку. Только вот кровь должна была быть еще и юной: как только девушке исполняется двадцать пять, вампир оставляет ее. Родившиеся у нее дети считаются урожденными вампирами и живут с отцом. Разумеется, таким брошенным людям вампирские кланы помогают до конца жизни, только вот долго они не живут… Круг этот повторяется бесконечно: оставив одну девушку, вампир находил другую – юную и обязательно похожую на ту, самую первую, часто носящую такое же имя. Что же касалось вампирш, те бросали своих человеческих парней гораздо безжалостнее и чаще, даже не дожидаясь их двадцатипятилетия… И только в одном случае союз вампира и человека был вечен: если Темнейший разрешал обратить такого человека. – Мне еще не двадцать пять, я даже паспорт с собой взяла, чтобы всем показать! – яростно повторила Дашуля. – Я ваши законы нечисти знаю! Меня, как девушку вампира, можно обратить, и его папаша, старый Темнейший дал согласие. Без согласия, я знаю, обращение будет незаконное, какая-то мерзость вроде зомби… Но ведь все же было уже решено! Я Алексу звоню, а он: «Расстаемся, Дашенька, для тебя так будет лучше, моя хорошая! Оставайся в Москве, ты ни в чем не будешь нуждаться, только забудь о тайном мире!» – Дашуля, гримасничая, передразнила голос вампира. – Если Алекс решил, что тебе лучше в Москве остаться, то зря ты в Питер подалась. Похоже, что у него что-то серьезное случилось, Даш… – Сама едешь, а мне нельзя?! – истерично выкрикнула Даша. – Я доеду и пойду прямо во дворец, и пусть меня попробуют остановить. Пока Алекс ко мне не выйдет, я не уйду! – Ты-дымс! Аврора дает залп по дворцу Темнейшего! – весело подхватил валькер. – А хавчик у тебя найдется, упорная красавица? Холодная курица в кастрюльке, холодец, борщик, бутеры с икрой? А то Ливченко еще в такси все кикиморские деликатесы сожрал… Еда у Дашули действительно нашлась: в сумке обнаружились полпакета сухариков, полузасохшие мишки- мармеладки, а в пакете – бутылка спрайта и несколько пластиковых стаканчиков. Поезд, покачиваясь и постукивая, катил по рельсам, и Москва осталась позади, сменившись на потянувшуюся за окном темноту. Влада терпела этот ад, мечтая поменьше дышать вонью и не слышать, как вполголоса переругиваются друг с дружкой домовые, выясняя, чей род древнее и как Ацкий с Дашулей ссорятся и спорят по поводу Алекса. – Не надо так про Алмура! – горячо убеждал валькер, который с каждым часом все больше веселел и возвращался к своему привычному состоянию балбеса. – Да ты хоть знаешь, как его в Носфере до сих пор помнят? Вампиры спят и видят, что он будет деканом их факультета! Да вампиру расставание с человеком в сто раз тяжелее, чем человеку, раздери меня светлый некромант… – Ац! – Влада постучала кулаком в верхнюю полку. – Не смей так говорить… – Понял, – кивнул Ацкий, тут же переключившись на воспоминания про фурий. – Я знаю, зачем ты упал на хвост с ней ехать, – безжалостно расправлялся со своим соперником Диня. – Надеешься, что она со своим вампиром помирится, и поселится во дворце, и тебя туда же пригласят. Только зря! Вот моя хозяйка – почти невеста наследника Темнейшего, а твою бросили! – Твоя тоже пока на птичьих правах, – ехидно шипел Эдик. – Смотри, как бы тебе не споткнуться, чтоб ты грохнулся в тот вонючий люк, из которого выполз! – Сам ты вонючка, – Диня прищурился. – Хочешь мое проклятие за шиворот получить? – Ой ты ж твое проклятие! – делано рассмеялся Эдик. – Макароны у нас, ути-пути! Напугал… – Ну разумеется, ваша грозная крупа страшнее, – не остался в долгу Диня. – Давай, вперед! Сыпани манкой, придурок, покажи на что способен! – Еще одно слово – и оба пошли вон из поезда, – не сдержалась Влада. – Еще крупы нам кроме плесени в купе не хватало! Даша, скажи своему домовому, чтобы замолчал уже. – Своего заткни, – Дашуля зевнула. – Мой хотя бы из древнего рода, а твой вообще дворняжка! – Да! – гордо подхватил Эдик. – У нас род древний, от самого царя Ивана Грозного, мы его палаты еще охраняли! Мы Грозные – звучит! А Ливченко – фу-у… – В психушке вы палату номер шесть у их «Ивана Грозного» охраняли, – огрызался Диня. Потом домовые, истощив запас оскорблений и ехидства, выдохлись и свалились спать, и купе погрузилось в тишину. Дашуля тихо спала, подложив под голову свою сумку, Ацкий во сне вскрикивал и норовил свалиться с верхней полки, а Диня громко храпел. За окном в темноте мелькали огни, оранжево-желтые отсветы, колеса вагона размеренно стучали по рельсам, а Владу терзала бессонница. Спать все равно не получится, да и ложиться на лавку, пропахшую сыростью, не хотелось…. Поезд, проехав Тверь, постоял в Бологое, разогнался и набрал приличную скорость на прямом перегоне, как вдруг Влада встрепенулась, ощутив внезапную тревогу. Что-то там было – за окном поезда, в несущейся мимо темноте… – Ац! – Влада дотронулась до свисающей с верхней полки руки валькера. – Ац, проснись. Что там?.. Валькер вздрогнул, несколько секунд всматривался в окно, и вдруг, шумно выдохнув, скатился с верхней полки и прислонился к дверям купе. – Фурии около вагона!! Они меня догнали… – Ацкий побледнел и сел на корточки, обхватив голову руками. Влада прильнула к окну, пытаясь хоть что-то рассмотреть. За окном летела темнота и поля, уносились назад полосы редких дорог – поезд шел на большой скорости. Сначала ничего не было видно, но потом рядом с окном мелькнули неясные тени. Влада, хотя и насмотрелась уже на нечисть в любом состоянии, поначалу испугалась всерьез. Видеть Аду Фурьевну в ярости ей приходилось: орущая и плюющаяся ядом стерва, малоприятная во всех смыслах. А вот видеть стаю фурий в состоянии погони было зрелищем не для слабонервных. Летать они не умели, да им и не нужно было – передвигались фурии длинными прыжками, низко пригнувшись к земле. Несколько фурий уже прыгнули на крышу вагона: скрежет когтей по железу раздался над головой. |