Книга Бессмертная любовь, страница 43 – Кресли Коул

Почему-то она совершенно не застеснялась его внимательного взгляда. Его глаза были темными и жадными. Если говорить честно, то его взгляд заставил ее задрожать и увлажниться еще сильнее.

– Как долго я ждал! – Его голос звучал глухо. – Не могу поверить, – добавил он и снова приник к ее губам в таком жадном и долгом поцелуе, что она задохнулась и была совершенно ошеломлена.

Он снова по очереди втянул в рот ее соски, прикасаясь к ним языком. Ее пальцы сильнее сжали его плоть, а ее дрожь усилилась. В глубине ее тела настойчиво пульсировало желание, требовавшее удовлетворения. Почему он ее не трогает? Не входит в нее? Зачем только она попросила его не спешить?

Она была близка – Эмма это чувствовала. Она вот-вот наконец узнает то наслаждение, которого еще никогда не испытывала и которое могла только воображать.

Может быть, он хочет, чтобы она попросила его, – как он просил ее в душе? Она уже не считала себя выше этого…

– Пожалуйста, потрогай меня там! – взмолилась она, раздвинув ноги и полностью отдаваясь ему во власть. – Дотронься до меня. Поцелуй меня. Делай все, что хочешь…

Лахлан застонал и отрывисто пообещал:

– Я сделаю с тобой все. Тебе будет хорошо.

Она громко вскрикнула, когда его пальцы нежно погладили ее интимное место.

– Сколько влаги! – хрипло сказал он. – Ты как шелк. Он медленно провел пальцами вверх и вниз, заставив ее тело затрепетать, делая ее еще более влажной. А потом один палец вошел в нее – и не позволил Эмме отступить, как раньше. Лахлан заставил ее тело принять его, прижал ее к самому зеркалу. Невозможно было представить себе что-то более приятное. Эмма блаженно застонала, двигая ладонь вдоль его напряженного тела.

– Почему ты никогда не занималась любовью? – пророкотал Лахлан у самого ее уха и тут же зашипел, когда она взяла в руку его тяжелую мошонку.

Он это знал? Это настолько заметно?

– Не было никого… Для такой, как я, не было никого, кто бы… – Она попыталась найти слова, которые были бы равнозначны «кого бы мои родственники не убили». – Никого…

– Кто не сошел бы с дистанции? – Его губы изогнулись. Отчаянная ухмылка. Отчаянный оборотень. С такими медленными, жаркими ласками…

– Угу.

– Тогда хорошо, что мы нашли друг друга. – Он обхватил ладонью ее затылок, заставляя смотреть прямо на него. Указательный палец другой руки мерно входил в нее, пока подушечка большого гладила ее клитор. Эмма была рада, что он поддерживает ей голову, иначе она бессильно ее уронила бы. – Смотри на меня.

Она послушно открыла глаза, затрепетав ресницами.

– Ты моя, Эмма, – прохрипел он, задыхаясь. – Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Его палец снова вошел в нее. Но на этот раз она приподняла бедра ему навстречу и прижалась к его руке. Ей необходимо было завершение, необходимо было, чтобы он погрузился глубже.

– Ты меня понимаешь? Навсегда. Она невольно нахмурила брови.

– У тебя есть кто-нибудь…

– Есть. Это ты, Эмма. Это всегда была ты. Ты – моя подруга. Моя нареченная.

Его слова звучали как обещание, как… клятва. Эмма растерянно прошептала:

– Н-но ты же сказал…

Зачем ему понадобилось говорить ей это сейчас, когда он неспешно описывает пальцем эти безупречные круги? Она слабо понимала то, что он говорил, – и ей хотелось, чтобы его пальцы продолжили играть с ее плотью, хотелось, чтобы он целиком вошел в нее.

– Ты говорил, что я просто… Секунду поколебавшись, он признался:

– Я тебе солгал.

Она застонала от досады. Проклятие, она была так близко!

– Зачем ты сказал мне это сейчас?

– Потому что сегодня у нас все начинается. И между нами не должно быть неправды.

– Начинается? – недоуменно переспросила Эмма. – Что ты имеешь в виду? Нашу совместную жизнь?

Когда он не стал возражать, Эмма застыла. «Совместная жизнь»! Для оборотня это означает навечно, а для бессмертного существа это не красивый образ. Она поспешно отодвинулась от него, натягивая трусики.

– Ты не собирался меня отпускать!

Она одернула рубашку и лифчик и невольно содрогнулась, когда ткань соприкоснулась с ее сосками.

– Не собирался. Мне нужно, чтобы ты была со мной. И я планировал, что к этому моменту уговорю тебя остаться.

Она тупо повторила:

– Нужно, чтобы я была с тобой?

Из-за неудовлетворенного желания ее тело ощущало дискомфорт, оно пылало и становилось непослушным.

– Все прошедшие годы я дожидался той самой женщины, которой суждено быть только моей. Эта женщина – ты.

– Ты сошел с ума! – огрызнулась Эмма, злясь на то, что ее тело по-прежнему томится от желания. – Я не могу быть твоей женщиной.

– Ты скоро поймешь, что ты дана мне и что мне нужна только ты. Ты узнаешь, что я неутомимо искал тебя все те века, которые я прожил. – Его голос стал низким и неровным. – Ах, Эмма! Я жил и искал так долго!

– Но я же вампир! – Она похлопала себя по груди. – Вампир! Ты об этом забыл?

– Меня это ошеломило. Сначала я этого не принял.

– Да неужели? А я и не догадывалась! А что, если именно тогда ты и был прав? Ты ведь можешь сейчас ошибаться! – отчаянно запротестовала она. – Почему ты так в этом уверен?

Он придвинулся к ней.

– Я почуял тебя из… издалека. Твой аромат был прекрасен – и мне стало легче. Когда я впервые увидел твои глаза – я тебя узнал. А когда я попробовал твою плоть… – Он содрогнулся всем телом, и его голос стал глуше. – Этого не описать словами. Но я тебе покажу, если ты мне позволишь.

– Я так не могу! – сказала Эмма, пытаясь обрести свободу движения.

Нет, эту мысль было нелегко отбросить: разве она, полукровка и наполовину вампир, могла оказаться подругой оборотня? Чтобы вампир и оборотень оказались связаны?

– И что ты собирался со мной сделать? – Эмма поднырнула под его руку, подхватывая свои брюки. Она понимала, что он позволил ей вырваться, – и повернулась к нему, дрожа от гнева. – На самом деле, что ты планировал? Я должна житье твоей стаей? С той, которая, как ты поспешил меня уведомить, разорвет меня на куски?

– Никто никогда больше не причинит тебе вреда, будь то член моего клана или посторонний. Но тебе не надо жить среди них, потому что я их король, и наш дом – здесь, в Кайнвейне.

– Ого! Так я заполучила европейского монарха! Пригласите журналистов!

Она с гневом вылетела из ванной и поспешно начала одеваться.

Она много бы отдала теперь за способность телепортироваться, смыться из его замка! Она ненавидела, когда ей лгали. Потому что сама была не составит лгать.