Книга Анабиоз, страница 35 – Илья Бушмин

С вокзала доносился гул поездов и эхо диспетчерских голосов, а вокруг, несмотря на время, галдел народ. Я чувствовал легкое опьянение. Чем больше алкоголь воздействовал на организм, тем более гармонично я чувствовал себя в этом месте. Вокзал, место сосредоточения огромных толп людей и привокзального криминалитета всех пошибов, живущих за счет лохов с сумками. Этот мир только на первый взгляд отличался от ночных улиц района, где я вырос. Другие лица, другая картинка. Законы и принципы — те же. И знаете — здесь я был, как рыба в воде.

Второй бар был более свежим и опрятным близнецом первого. Прыщавый бармен наливал пиво хохочущей за двумя сдвинутыми столиками компании, а охранник сидел на стуле у окна и поигрывал резиновой дубинкой. Музыка была такой же тупой и бессмысленной, что и в предыдущем заведении. Но если я выпью как следует, то перед мордобоем с кем-нибудь можно будет и станцевать.

Мысленно приказал себе собраться, напомнив, для чего я здесь.

— Алина? — переспросил бармен, пододвигая мне пакет с орешками и кружку пива, и бросил быстрый взгляд на охранника. — Я клиентов по именам не знаю.

Я рыгнул, показывая, что свой в доску.

— Да ладно те, чувак. Говорят, Алинка пожизняк тут торчит. Мне найти ее надо. Потап просил.

— Я не знаю, о ком вы. Честно.

— Б… дь.

— Что?

— Хреново, говорю.

Минутой позже в бар зашли две девицы. Блондинка и брюнетка. Блондинка наверняка бывала здесь частенько: она улыбнулась бармену, что-то бросила охраннику, уверенно направилась к одному из свободных столиков. Брюнетка осматривалась, изучая обстановку и людей. Я шагнул к девушкам, когда они располагались за столиком.

— Девчонки, можно с вами познакомиться?

— Нет, — отрезала блондинка.

— У, какие мы, — я включил режим банальщины, в котором, выпив, мог существовать очень долго. — Феминистки, гордые и независимые?

Я обращался к брюнетке. Она переглянулась с подругой и неуверенно отозвалась:

— Да нет.

Словосочетание из двух взаимоисключающих утверждений — шикарное изобретение человечества.

— Тогда давайте, угощу вас пивом. — блондинка явно заинтересовалась, и я добавил, скалясь во все зубы: — В обмен на телефончик. Договорились?

Блондинка смерила меня взглядом с головы до ног. Брюнетка косилась то на меня, то на подругу. Сразу было понятно, кто из них ведущий, а кто ведомый. Как, впрочем, и в любой другой компании.

— Что, так сразу?

— Жизнь коротка, — я щелкнул пальцами, — Лови волну, пока она идет, правильно?

Через пять минут у меня были телефоны их обеих. В случае с блондинкой телефон мог быть липой. Но, если продолжать, она даст и настоящий. Проблема была в том, что продолжать не стоило. Подсесть к девицам было частью игры.

Я вышел покурить в предбанник, летом предназначенный для курения, а зимой служащий еще и раздевалкой. Минутой позже ко мне присоединился охранник. Он попросил зажигалку — его не работала.

— Зачем тебе Алина?

Я и бровью не повел.

— Передать кое-что.

— Например?

— Бабосы, — сказал я и, выдержав паузу, добавил: — Может быть. А может, телефончик. А может, что-то еще. Твой-то какой интерес?

— Никакого, — осторожно откликнулся охранник.

— Знаешь, где ее искать?

— Она тут временно не появляется, — охранник выдохнул дым вверх. — После последнего раза.

— Мусора?

— Типа того.

— Хреново, — покачал я головой. — Меня Потап попросил найти ее. Типа это важно. А где ее искать-то теперь?

Охранник поколебался.

— Здесь иногда ее подружка бывает. Завтра попробуй, может, нарисуется.

— Че за подружка? Симпотная?

— Шалава как шалава, — осклабился охранник.

Для приличия я выпил еще кружку пива со своими новыми знакомыми. К этому времени брюнетка освоилась, расхрабрилась и принялась вовсю строить мне глазки. Блондинка вела себя сдержанно, а поведение подруги ее раздражало. Блондинка и сама была почти «в кондиции».

У меня был огромный соблазн остаться с ними и послать все остальное к черту. В другое время я бы так и поступил, не задумываясь. Сейчас не мог. Пришлось инсценировать срочный звонок от «кореша» — и ретироваться.

На свежем воздухе оказалось, что я был пьян сильнее, чем предполагал. Сказывалось отсутствие практики. Было забавно идти, как в тумане, по незнакомым улицам и скользить взглядом по вывескам, машинам и лицам, которые ты больше не встретишь никогда.

Когда я не без труда проник в квартиру, хозяйка в ночной рубахе тенью нарисовалась в темном дверном проеме гостиной.

— Вот те на. Ты знаешь, сколько время? Так не пойдет! Слышишь? Мы так не договаривались.

— Все нормаль, — пробормотал я, скинул обувь и поплелся в свою комнату. И немедленно отключился, едва коснувшись подушки.

Когда я проснулся, голова не болела. Были лишь мерзкий вкус во рту и дичайшая жажда. Я просочился на кухню, чтобы выпить столько воды, сколько влезет. Хозяйка колдовала у плиты. Лидия Михайловна смерила меня суровым взглядом.

— Спортсмен, значит?

— Это ни о чем не говорит. Шахматы тоже спорт. Знаете, сколько пьют шахматисты?

— Ты пришел ночью пьяный. Или отдавай ключ, будешь звонить в дверь, или чтобы больше такого не было.

— Больше такого не будет, — заверил я и, налив полную кружку воды из-под крана, жадно присосался к ней. Хозяйка с подозрительным взглядом наблюдала за мной.

— Ты зачем в Самару приехал, молодой человек?

Я проглотил и вторую кружку. Пил до тех пор, пока понял, что больше в меня не влезет ни глотка. Зато стало намного легче. Опустился на табуретку и посмотрел в окно. Незнакомый мне город внизу бурлил. Я вздохнул. И рассказал Лидии Михайловне все. Все с самого начала. Как и при каких обстоятельствах исчез брат и что я здесь делаю.

Пенсионерка прониклась. Она сидела напротив, внимательно меня слушая и задумчиво кивая.

— И ты эти листовки расклеиваешь? Ждешь, что кто-нибудь позвонит?

— Пока не было ни одного звонка. Хотя я расклеил уже сотни две объявлений во всех городах, где успел побывать. Но надежда умирает последней, правильно?

— Что ж ты сразу не сказал. Может, я тебе как-нибудь помочь могу? Я комнату приезжим сдаю уже года три. С тех пор, как дочь замуж вышла и в Тольятти переехала. На вокзале многих знаю. Бабок, в основном, но все-таки.

Хорошая идея. Я вернулся в комнату, выудил из рюкзака одну из листовок с фотографией Сергея и положил ее на стол перед хозяйкой.