Онлайн книга «Не отрекаются, любя (сборник)»
|
Бодро и успокаивающе зашумел чайник. Рон поставил пустой стакан на стол и опять замер. Она тут же подсунула ему кружку с огненным, золотисто-красным, очень сладким чаем, в котором улыбалась толстая лимонная долька. Полина подержала в руках ледяную бутылку, подумала, налила полстакана и себе, искоса, чтобы не смущать, наблюдая за своим гостем. Хотя какой уж там гость! Это, может, в какой-нибудь строительной конторе – коллеги и сотрудники. А в клинике – родные люди. Рон прихлебывал чай осторожно, крошечными глотками. Плечи его постепенно обмякли, пальцы перестали напоминать мертвую куриную лапу и обнимали горячую кружку уверенно и надежно. Глаза подернулись туманом, парень откинулся на спинку дивана, задышал ровно и медленно, с каждым вдохом сползая вбок. Через две минуты он уже спал. Полина осторожно вытащила из сомкнутых ладоней пустую кружку, подсунула под голову подушку, накрыла легким пледом, влила в себя водку, зажевала куском сыра, побросала остатки трапезы в холодильник и поплелась в спальню. Разбудила ее долгая, заливистая трель дверного звонка. Натягивая на ходу халатик и яростно протирая кулаком слипающиеся глаза, Полина пошлепала к двери. На пороге стоял сияющий Роберт: – Привет, любимая! Вот и я! Хоть ты и раньше уехала, но, как договаривались, я вот прибыл в полное распоря… – Он вдруг осекся, глядя ей за спину. – Наверное, надо было сначала позвонить. Я от усталости плохо соображаю. Извини… Ну я попозже зайду. Ничего спросонья не понимающая Полина обернулась, проследив взгляд Роберта, – в распахнутую дверь кухни был виден диван, на котором сладко спал Рон. Она посмотрела на растерянного, смущенного Роберта – и расхохоталась, усевшись прямо на пол и утирая сразу выступившие слезы. – Ой, не могу! Ты ненормальный, честное слово! Это же наш стажер, Рон, у него… – Она перестала смеяться так же резко, как и начала, и, тяжело поднявшись, привалилась к косяку. – У него первая самостоятельная операция вчера была. Мальчик, ровесник его младшего брата, умер на столе от кровопотери – привезли слишком поздно. Никто бы ничего не смог сделать. Ну а Рон… сам понимаешь, что такое первая смерть. Он решил, что виноват, что в медицине ему не место, что жизнь кончена. Не бросать же его было. Привезла, водки заставила выпить, спать положила. А ты что подумал? Плохо завязанный халатик распахнулся. Роберт обхватил ее плечи, прижал к себе: – Полин, я идиот, да? Мне все время кажется, что я такой старый, страшный. А ты такая красивая, юная. – Да уж, прямо девочка-ромашка! – улыбнулась Полина. – У меня дочери одиннадцать лет, ты не забыл? А ты точно балбес. Старый и страшный балбес, – повторила она, поднялась на цыпочки и поцеловала его куда-то около глаза. – Самый старый, самый страшный… а главное – самый любимый. Понял уже? Он подхватил ее на руки и понес в спальню… Минут через сорок, когда Полина сладко размышляла, не подремать ли еще, в дверь заскреблись. – Ма, ты спишь? Полина, вскочив, вытащила из-под кровати скомканную простыню, расправила, накрыла Роберта, натянула халатик – все в одно мгновение – и выскочила за дверь. Но шустрая глазастая Тамар успела разглядеть гостя и возбужденно зашептала: – Ой, мам, а сколько дядей у нас ночевало? Там на диване еще один спит… Я зашла на кухню, а он даже не проснулся! – Это стажер из моего отделения, у нас вчера был очень трудный день. И вечер тоже. – Опять? – совсем по-взрослому вздохнула девочка. – Мы вечером в новостях видели. А там кто? – Она показала на дверь спальни. – Это… – Полина смутилась. – Это мой друг. Он всю ночь оперировал, ему нужно отдохнуть. – А почему он у нас отдыхает? Почему не у себя дома? Он теперь тут будет жить? Полина вздохнула. Но что делать – рано или поздно все равно придется сказать. – Да, девочка моя, он будет жить с нами. – Ой, а я знаю, кто это! Дядя Роберт, да? Он к нам уже заходил. И так на тебя смотрел, так смотрел… – Привет! – Роберт, уже полностью одетый, стоял в дверях спальни. – Я знаю, тебя зовут Тамар, верно? А твоя мама – самая красивая женщина на свете. Поэтому я на нее «так смотрел». – Он вдруг подмигнул. – Я бы вообще смотрел на нее круглые сутки. Не отрываясь. Но нужно еще и работать, никуда не денешься. А перед этим неплохо было бы позавтракать. – Тетя Оля вчера оладьев нажарила, я их разогревать поставила. И кофе сейчас сварится, – весело сообщила Тамар. – А Ритка валяется, говорит, что голова болит. У нее всегда голова болит, когда английский в расписании. А вы любите оладьи? Можно с медом, можно с вареньем. – Кто же не любит оладьи? – весело ответил Роберт. – Тем более с медом и с вареньем. Заспанный Рон курил на кухонном балконе. Полина потрепала его по взлохмаченной голове. – Хватит травить организм. Сейчас завтракать будем. Больше не собираешься медицину бросать? Он помотал головой: – Я дурак, да? – Да нет, что ты. Просто к смерти трудно привыкнуть. Мне и самой иногда хочется все бросить – кажется, что совсем ни на что не гожусь. – Вы?! – изумленно выдохнул Рон. – Да вы такой хирург… – И ты таким же будешь, даже, может, и лучше. – Спасибо вам. Иначе… Я вчера точно каких-нибудь глупостей наделал бы. – Ничего, все нормально. Полина, вздохнув, отправилась в детскую. Рита, накрывшись с головой, делала вид, что спит. – Вставай, солнышко! – Ну-у-у. Мне все равно надеть нечего, майка и шорты грязные уже. Сказать, что болит голова, она все-таки не рискнула – начнут мерить температуру, лечить. Чего хорошего? Полина покопалась в шкафу. Тамар была на голову выше Риты, и вещи ее оказались безнадежно велики. Ага, вот что-то позапрошлогоднее… – На! Это тебе подойдет. Но Рита фыркнула: – Я обноски не ношу! – Вечером что-нибудь купим, а сейчас уже некогда, надень пока эти. – Нет! – закричала Рита. – Мне мама купит! Мне ничего вашего не надо! И вообще, у меня куча одежды! – Почему же вы с Тамар вчера не зашли к тебе домой и не выбрали, что нужно? Или у тебя ключа нет? – Все у меня есть! – буркнула девочка. – Вот и хорошо. Пойдем быстренько все найдем. Нужно поторапливаться, пойдем. – Полина потянула Риту к двери, та с явной неохотой двинулась следом. В соседской квартире, быстро отбирая необходимые одежки, Полина думала, что с Ритой будет очень и очень непросто. – Я к маме хочу! – заявила вдруг девочка. – Хорошо, малыш, я узнаю… – Я не малыш! – закричала Рита. – Не смей меня так называть! |