Онлайн книга «Сарум. Роман об Англии»
|
– Зимой и ранней весной система каналов позволяет покрыть всю пойму тонким слоем медленно текущей воды, которая удобряет луга илом и согревает почву, где потом растет тучная трава. А весной в долину приводят стада с взгорья, и осушенные луга становятся пастбищами, – объяснял Уильям Самюэлю. Теперь так поступали все владельцы пойменных лугов пятиречья. В конце лета Уильям объявил, что каналы и водостоки нуждаются в починке и расчистке. На лугах уже скосили траву, и Маргарет, обходя высокие стога сена, задумчиво сказала: – По-моему, каналы можно проложить и дальше… Однако в усадьбе не хватало рабочих рук. Перед Михайловым днем Маргарет, отправившись с Самюэлем в Солсбери, внезапно воскликнула: – Надо голландцев нанять, все равно им заняться нечем! А в Голландии повсюду каналы и плотины! Маргарет обратилась к городским властям с просьбой выделить ей десяток пленников. Сначала ей отказали, боясь, что голландцы сбегут. На следующий день Маргарет пришла к советникам, вооружившись мушкетом и шпагой. – Я уилтширский клобмен, от меня никто не сбежит! – заявила она. Теперь, на зависть сэру Генри Форесту, голландцы трудились на заливных лугах Шокли. А еще Маргарет и Самюэль, одни из немногих в Саруме, были причастны к тайне Солсберийского собора. Маргарет с Самюэлем только вошли в собор, как вдруг из-за колонны близ хора появился согбенный тщедушный старик с несуразно большой головой и, не заметив присутствующих, зашаркал к часовне в восточной оконечности храма. Маргарет решительно направилась к нему. – Ты здесь работаешь? – спросила она. Старик близоруко сощурил серые глаза и нерешительно ответил: – Ну, это как сказать… – Тебя как зовут? – Захария Мейсон, – буркнул он, сжимая в кулаке котомку с инструментами. Маргарет заметила, что пальцы его перепачканы известью. – Ты здесь что-то чинишь, я же вижу! Старик промолчал. – Знаешь, кто я такая? – Да, госпожа. Вы сестра Обадии Шокли, – с затаенной обидой в голосе проворчал старик. – Верно. А брат мой – глупец, – раздраженно сказала Маргарет. – Слава Богу, есть еще разумные люди, понимают, что храм ухода требует. Старый каменщик настороженно поглядел на нее. – А кроме тебя, еще работники есть? – спросила Маргарет. – Ну, это как сказать… – Вам за работу платят? – Да. Маргарет потянулась к кошельку, но старик покачал тяжелой головой: – Нам платят как положено. Неделю спустя Маргарет сказала Самюэлю: – Каменщикам за работу Гайды платят. Действительно, все годы правления Кромвеля в соборе украдкой трудились каменщики, нанятые древним дворянским родом Гайдов. Еще одно происшествие поначалу казалось незначительным. Однажды, когда голландцы, под присмотром Маргарет и Самюэля, копали дренажные канавы на пойменных лугах, на прибрежной тропе остановился экипаж с каким-то незнакомым человеком. Голландцы обрадованно зашептались и попросили у Маргарет разрешения с ним поговорить. – А кто это? – недоверчиво осведомилась Маргарет. – Его зовут Аарон. – И чем же он занимается? – Он торговец, – пояснил голландец и добавил: – Голландский еврей. Самюэль обомлел от неожиданности, впервые в жизни своими глазами увидев потомка колен Израилевых, о которых говорится в Ветхом Завете. Впрочем, в то время большинство англичан никогда не встречались с евреями. Как ни странно, трехсотшестидесятилетний запрет на поселение евреев в Англии отменил Оливер Кромвель. Обадия, хоть и признавал заслуги Кромвеля перед Англией, был весьма недоволен подобной религиозной терпимостью – в стране и так появилось множество протестантских сект различного толка: баптисты, анабаптисты, сторонники Роберта Брауна, отстаивавшие независимость самоуправляемой церковной общины и отвергавшие единую церковную власть, и последователи проповедника Георга Фокса, называемые квакерами, которые настаивали на том, что внутренний свет и глас Божий обитает в душе каждого человека. В Уилтшире учение квакеров начал распространять некий Уильям Пенн [46] . – Его надо кнутом высечь, а проклятый язык раскаленным железом прижечь! – возмущался Обадия. Однако самым нетерпимым для проповедника было присутствие евреев. Они переселялись в Англию из Голландии, куда бежали, спасаясь от преследований испанской инквизиции. Строго говоря, подданными короля они не считались, хотя им и было позволено заниматься торговлей. Аарон, недавно приехавший в Англию, привез голландцам деньги и письма от родных, пообещал обеспечить узников всем необходимым и, прежде чем вернуться в Уилтон, провел за беседой с ними около получаса. Все это время Самюэль рассматривал лысого старика с внимательными глазами и с сожалением признал, что он выглядит совсем как обычный человек. Спустя неделю после окончательной ссоры с Обадией Маргарет втайне навестила сэра Генри Фореста. О ее визите никто не знал. Форест, удивленно выслушав ее предложение, задумчиво произнес: – Значит, я стану опекуном Самюэля? Маргарет кивнула. – И отправлю его учиться вместе с моими детьми? – Ваши сыновья – ровесники Самюэля, у них прекрасный учитель… – Да, верно. По-твоему, я смогу оградить его от влияния Обадии? – Разумеется. Ни жаловаться на вас, ни обвинять вас он не станет, ведь его брат получит то же образование, что и ваши дети. Решение это далось Маргарет нелегко: она понимала, что не сможет удержать Самюэля в усадьбе, да и сопротивляться Обадии было бесполезно. А вот если опекуном Самюэля станет Форест, то мальчик будет жить в Эйвонсфорде, а не окажется в заложниках у мрачного пуританина. Сузив темные, близко посаженные глаза, Форест задумчиво произнес: – Да, Обадия Шокли против меня не пойдет. – Значит, вы согласны? – Самюэль – юноша смышленый, это всякому видно. Образование ему не помешает, – признал Форест и с улыбкой осведомился: – Полагаю, цена моего согласия тебе известна. |