Книга Всем женщинам должен (сборник), страница 19 – Владимир Колычев

— Я убил?! — оторопело протянул Волошин.

— Гаева действительно хотела убить Кривичева. Но у нее не хватило духу. Она всего лишь слегка его поранила. Кривичев был совершенно здоров, когда выходил из ее квартиры. Он подвез Гаеву к магазину, она пошла за покупками, а он уехал. Или должен был уехать, или просто не захотел ее ждать, не знаю, но он уехал. И произошло это в начале девятого вечера, возможно, во второй четверти. В это время его здоровью ничего не угрожало. А где-то через час-полтора он получил второй удар в шею. Как думаете, кто это мог сделать? Даю подсказку: Гаева в это время была дома.

— Я не знаю, кто мог это сделать.

— Нехорошо, Иван Павлович, получается. Вы отомстили человеку, которого ненавидели, а ваша любимая женщина получит за этот срок… Она женщина. А вы мужчина… Если мужчина, — едко усмехнулся Плошников.

— Я никому не мстил! — Волошин мотнул головой, взволнованно глядя на Юру.

— Да, но получилось нехорошо. Рита за решеткой, а настоящий преступник на свободе…

— Я ничего такого не делал, — Иван сокрушенно уронил голову на грудь.

— А кто делал? Рита?.. Ну что ж, тогда она и понесет наказание. А вы идите… Погода сегодня отличная, столько красивых девушек на улице. Познакомитесь с какой-нибудь, замуж возьмете. Будете жить-поживать да добра наживать. А Гаева будет осуждена и этапирована к месту отбывания наказания. Ничего с ней там не случится, лет через десять вернется. Может, спасибо вам скажет.

— Хватит!.. — Волошин вдруг выпрямился и гневно ударил кулаком по столу.

— Я вам не Рита! — угрожающе глянул на него Плошников. — И я ваши выходки терпеть не собираюсь!

— Я должен подумать. — Иван снова уронил голову на грудь.

— Боюсь, что времени на раздумье у вас нет.

Плошников специально сгущал краски в надежде, что это даст нужный эффект.

Отличный выдался денек, сейчас бы на дачу, глянуть, как оно там после зимы. Может, воры в домике побывали. Запросто такое могло случиться, уж кто-кто, а майор Табачный хорошо знал, как обносятся дачные поселки.

Именно из-за воров и прочей нечисти ему и приходится пропадать на работе в ущерб личной жизни.

В дверь постучали.

— Разрешите, товарищ майор!

В кабинет вошел следователь Стародумов, высокий длинноносый мужчина с беспокойным взглядом. Импульсивный, нервный. Даже когда он стоял, опустив руки по швам, внутри его, казалось, что-то дергалось, закипало. Тридцать восемь лет, немолодой. В семье вроде бы у него все в порядке, жена, двое детей. Но, возможно, у жены постоянно болит голова, и это сказывается на муже. Во всяком случае, было такое подозрение.

— Я вас слушаю, Игорь Анатольевич.

— Платон Александрович, вы же сами вышли на след преступника, сами задержали Гаеву… — проговорил Стародумов, непонятно к кому обращая свое недовольство.

— Вы пришли сказать мне спасибо? — пошутил Табачный.

— Нет, я пришел обратить внимание на старшего лейтенанта Плошникова. Парень спутался с сестрой обвиняемой, ведет подрывную работу.

— Какую работу? — Платон вскинул брови, удивленно глядя на следователя.

Стародумова частенько заносило, и в таких случаях его нужно было одергивать, чтобы не зарывался.

— В кабинете у него сейчас находится жених Гаевой, — сказал он. — Вот скажите, зачем он его к себе вызвал? Что он хочет узнать?

— И вы об этом спрашиваете у меня?.. Может, мы лучше спросим у самого Плошникова?

Табачный поднялся, одернул китель и вышел из кабинета. Ему было все равно, последует за ним Стародумов или нет. Он собирался выяснить все сам, без чужих наветов и подсказок.

Волошин обреченно махнул рукой.

— Да, это я ударил Кривичева ножом, — едва слышно проговорил он.

И в этот момент в кабинет вошел Табачный. Юра поднялся, приветствуя начальника.

Табачный ничего не сказал. Грозно глянув на подчиненного, он сел за стол Старостина. Движением руки велел продолжать.

Следом за Табачным зашел и Стародумов. Он хотел что-то возмущенно сказать, но Табачный махнул рукой, заставив его молчать.

— Значит, вы, Иван Павлович, следили за Гаевой. Вы видели, как она приехала домой с Кривичевым, вы видели, как она с ним и уехала. Она зашла в винно-водочный магазин, а Кривичев, не дождавшись ее, уехал. И вы поехали за ним. Так было?

Плошников не удержался и торжествующе посмотрел на следователя.

— Да, я поехал за ним.

— И ударили его ножом?

— И ударил его ножом.

— Зачем вы это сделали? — с интересом глянув на подчиненного, спросил у Волошина Табачный.

— Мы с Ритой собирались пожениться, но Кривичев снова все испортил.

— Снова?.. То есть однажды вы уже собирались жениться на Гаевой? — Табачный не просто спрашивал, он обращал внимание Стародумова на этот факт.

— Да, мы собирались пожениться, но Рита влюбилась в Кривичева. Я тогда женился на другой… Женился, но счастья не нашел. Сейчас я в разводе… И Рита свободна… Все складывалось так хорошо… — Волошин тяжко вздохнул и замолчал.

— Ну что, Игорь Анатольевич, наша с вами версия оказалась несостоятельной, — невесело, но без сожаления сказал Табачный. — Вот как, оказывается, все повернулось…

— Да, но Гаева сама призналась в том, что нанесла удар ножом, — не спешил сдаваться Стародумов. — И признательные показания есть, и кровь Кривичева у нее на стене…

— Возможно, вы не говорили с хирургом, который делал Кривичеву операцию, — сдерживая ликование, сказал Плошников. — А я говорил. Дело в том, что было два удара. Один слабый, другой сильный. Слабый нанесла Гаева, а сильный — гражданин Волошин.

— И где гражданин Волошин нанес этот сильный удар? — усмехнулся следователь.

— Иван Павлович, где вы ударили ножом Кривичева? — спросил Юра.

— Ну, где… Кривичев остановился возле магазина… — пожал плечами Волошин. — Он остановился, и я остановился. Он вышел из машины, я подошел к нему. И ударил.

— Как ударили? Сзади ударили или спереди? — спросил Стародумов.

— Сзади.

— Какой рукой?

— Правой.

— Сзади. Правой рукой в левое плечо… Хотелось бы посмотреть, как это у вас получилось, — скривил губы следователь.

— Ну, так и получилось… — Волошин показал, как можно правой рукой ударить в левое плечо.

Получилось не очень убедительно. Но все равно такой удар допускался. Стародумов даже слегка загрустил.

— Где и в каком месте вы нанесли удар? — спросил он.

— Ну, в городе…

— На какой улице?