Онлайн книга «Вкус дыма»
|
– Да, это они, – пробормотала она, словно обращаясь к себе самой. И, охваченная внезапным возбуждением, сунула свое ведро Стейне и махнула рукой в сторону ручья: иди, мол. – Набери воды. Ты ведь унесешь оба ведра, правда? Будет лучше, если я… я… вернусь. Чтобы развести огонь. С этими словами Лауга подтолкнула Стейну – резче, чем намеревалась, – и, круто развернувшись, побежала прочь. Шипы побегов ежевики цеплялись за чулки Лауги, но она опрометью неслась к подворью, вне себя от безмерного облегчения. Теперь пабби сам разберется и с сислуманном, и с Агнес Магнусдоттир! Распахнув настежь входную дверь, Лауга пробежала по коридору и свернула налево, в кухню. В отсутствие хозяйки Кристин отпросилась после обеда, чтобы навестить своих родных, но в очаге, по счастью, до сих пор дымились утренние уголья. Лауга проворно навалила поверх них сушеного навоза, едва не загасив с трудом раздутые язычки пламени. Как отнесется отец к известию о визите сислуманна? Долго ли узнице предстоит пробыть в Корнсау? У Лауги даже не осталось письма, которое показал ей сислуманн: Стейна во время ссоры швырнула его в огонь. И все же, думала Лауга, подвешивая котелок на крюк над пламенем, все же, едва только пабби обо всем узнает, он возьмет дело в свои руки. Она раздула огонь в очаге, качнув мехи, и, проворно пробежав по коридору назад, к входной двери, высунула голову наружу. И снова ощутила паническую дрожь. Взять-то он возьмет, но вот как поступит? Лауга отшатнулась от двери и поспешила в кладовую – собрать, что найдется, для похлебки. Ячменя у них осталось совсем немного. Работники, которые отправились за покупками на юг, до сих пор еще не вернулись. Лауга ступила в дверной проем, едва не запнувшись о высокий порог, и направилась в чулан, чтобы взять мяса для похлебки. Копченую ягнятину в это время года лучше не трогать, однако у них еще осталась с зимы пара ломтей кровяной колбасы – подкисшей, но вполне съедобной. «Будем ужинать все вместе, – подумала Лауга, – в бадстове. Вот тогда-то я им все и скажу». И тут со двора донесся глухой перестук лошадиных копыт. – Comið þiþ sæl! Будьте счастливы! – Лауга вынырнула из дома, отряхнула с рук крошки сухого кизяка и торопливо заправила выбившиеся пряди под чепчик. – С благополучным возвращением! Йоун, ее отец, придержал лошадь и улыбнулся дочери из-под полей дорожной шляпы. Приветственно помахав свободной рукой, он шагнул вперед и добавил к приветствию отеческий поцелуй. – Малышка Лауга! Как вы тут справлялись? С этими словами Йоун повернулся к лошади и стал отвязывать от седла свертки. – Здравствуй, мама. Маргрьет с высоты седла одарила дочь ласковым взглядом, хотя губы ее едва шевельнулись: – Здравствуй, Сигурлауг. – Ты хорошо выглядишь. – Жива покуда, – отозвалась Маргрьет. – Устала? Не ответив на вопрос, Маргрьет неуклюже спустилась с лошади. Лауга застенчиво обняла мать, затем провела ладонью по носу кобылы, ощутила трепет ноздрей и жаркое тепло лошадиного дыхания. – Где твоя сестра? Лауга оглянулась на скалы, за которыми скрывался ручей, но не заметила там никакого движения. – Пошла за водой для ужина. Маргрьет вскинула брови: – Я-то думала, она тоже выйдет нас встречать. Лауга вновь повернулась к отцу, который теперь складывал свертки на земле. И сделала глубокий вдох. – Пабби, мне нужно будет попозже кое-что тебе рассказать. Йоун начал распутывать жесткую веревку, которой свертки были приторочены к седлу. – Кто-то пал? – Что? – Я имею в виду нашу скотину. – Ох, нет, нет, ничего подобного! – воскликнула Лауга и, спохватившись, добавила: – Слава богу! Она шагнула вплотную к отцу и, понизив голос, проговорила: – Наверное, мне следует рассказать тебе об этом с глазу на глаз. Эта фраза не ускользнула от слуха матери. – Лауга, все, что ты собираешься рассказать, можем выслушать мы оба. – Но, мама, я не хочу тебя волновать. – Ничего, мне не привыкать волноваться, – заметила Маргрьет и вдруг улыбнулась. – Что ж поделать, коли вечно приходится приглядывать за детьми и слугами. С этими словами она велела мужу позаботиться, чтобы оставшийся груз случайно не угодил в лужу, прихватила пару свертков с собой и направилась в дом. Лауга последовала за ней. К тому времени, когда Лауга принесла миски с похлебкой, Йоун уже вошел в бадстову и устроился рядом с женой. – Я подумала, что вам приятно будет поесть горячего, – сказала Лауга. Йоун взглянул на дочь, которая стояла перед ним с подносом в руках. – Можно мне вначале переодеться? Лауга поколебалась, поставила поднос на кровати возле матери и, опустившись на колени, принялась распутывать завязки на башмаках Йоуна. – Мне нужно вам кое о чем рассказать. – Где Кристин? – резко спросила Маргрьет. Ее муж откинулся назад, опершись на локти и предоставив дочери стягивать с его ноги отсыревший чулок. – Стейна отпустила ее после обеда, – ответила Лауга. – А где сама Стейна? – Ох, да не знаю я. Где-то бродит. – Лауга похолодела, чувствуя на себе пристальные взгляды родителей. – Пабби, – прошептала она, – когда тебя не было, к нам заезжал сислуманн Блёндаль. Йоун сел прямее и поглядел на дочь. – Сислуманн? – эхом повторил он. Маргрьет стиснула кулаки. – Что ему было нужно? – осведомилась она. – Пабби, он привез для тебя письмо. Маргрьет остановила на Лауге пронзительный взгляд. – Почему он не послал слугу? Ты уверена, что это был именно Блёндаль? – Мама! Йоун хранил молчание. – Где это письмо? – наконец спросил он. Лауга стянула башмак с другой его ноги и уронила на пол. От башмака с отчетливым стуком отскочил ком засохшей грязи. – Стейна сожгла его. – С какой стати? Боже милостивый! – Мама! Ничего страшного. Я знаю, что было в том письме. Пабби, нам придется… – Пабби! – прозвучал из коридора громкий голос Стейны. – Ты представить не можешь, кого нам велено держать у себя под замком! – Под замком? – Маргрьет стремительно развернулась к старшей дочери, которая вихрем ворвалась в бадстову. – Стейна, да ты вымокла до нитки! Стейна мельком глянула на свой фартук, промокший насквозь, и пожала плечами. |