Онлайн книга «Всадник с улицы Сент-Урбан»
|
И уж конечно, можно смело ждать их воскресным утром в Хэмпстед-хите: придут как миленькие — ради одного того хотя бы, чтобы испортить удовольствие от игры. Причем не поздоровится даже такому игроку, как Эл Левин, потому что никакими хоумранами рты им не заткнешь. — Смотри-ка, он тут прямо расцветает, — произносит знакомый голос со скамейки за спиной Левина. — Ему это нужно: игра, зрители… Особенно зрители: только на публике он способен изображать из себя мужчину. Игра еле плелась. Во время восьмого иннинга Джеку Монро пришлось залезть в свой «мерседес», чтобы сделать инъекцию инсулина, и Джейк Херш, до того момента смущенно ерзавший на скамейке запасных, ступил наконец на поле. Херш (тридцати трех лет, бывший второй питчер сорок первой группы Флетчерфилдской средней школы) зашел с правой стороны ромба, опасаясь, как бы не скрутил внезапный радикулит. (Только бы не пришлось ловить мудреный мяч! Господи, на Тебя вся надежда.) Войдя в пределы ромба, изобразил небрежную походку, помахал жене, улыбнулся детям, и тут — глядь! — прямо в него со свистом летит со страшной силой пущенный мяч. В испуге Джейк сделал единственно разумную вещь — пригнулся. Раздавшиеся со скамьи оскорбленные вопли и стоны заставили его вспомнить, где он находится, и кинуться за мячом. — Растяпа! — Поц! Раннеры со второй и третьей базы бросились к «дому», Джейк быстро запыхался, но все-таки в конце концов догнал увертливый мяч. Правда, только когда тот остановился, закатившись под скамейку, на которой сидела женщина, не спускавшая глаз с элегантной коляски. — Извините, — сказал Джейк. — Ох уж эти американцы! — пробурчала нянька, очередная какая-нибудь au pair girl. — Я канадец, — машинально возразил Джейк, выковыривая мяч из-под скамейки. Пока он там копался, противники успели выполнить три пробежки. Джейк покосился на Нэнси, но даже она не могла удержаться от смеха. Да и детям за него, похоже, стало стыдно. В девятом иннинге счет вновь сравняли — 11:11; и на поле с некоторой опаской вышел еще один запасной, Сол Питерс, новый игрок компании Каплана. Последний удавшийся прорыв был на вторую базу, а в аут отправлен еще только первый раннер. При подаче Горди Кауфман озаботился тем, чтобы бьющий не смог применить «бант», то есть вместо удара не подставил бы под мяч вялую статичную биту, — для этого он швырнул мяч прямо в бьющего, то есть в Сола, а тот, забыв, что он в контактных линзах, выставил перед собой биту, спасая очки. Мяч стукнул в биту и отскочил — шлеп! — идеальный «бант»! — Да беги же ты, шмок! — Пошел! пошел! Сол в испуге кинулся бежать, но биту при этом почему-то не бросил, как положено, а прихватил с собой. Потом Монти Тальман позвонил домой. — Кто выиграл? — спросила жена. — Ну, мы, конечно. Тринадцать-двенадцать. Да это как раз не важно! Главное, сколько было смеху! — Лучше скажи, сколько народу обедать притащишь? — Восемь рыл. — Восемь? — Ну вот не смог я от Джонни Роупера отвязаться! Знает, гад, что будет Джек Монро. — Понятно. — Я только вот предупредить хотел. Бога ради, не вздумай спросить Сая, как поживает Марша. Они расстались. Кроме того, боюсь, что Мэнни Гордон придет с девицей. Ты уж не обижай ее, ладно? — Еще что-нибудь? — А, да! Если из Рима позвонит Гершон, а вся мешпуха [242] будет еще у нас, пожалуйста, не забудь: разговаривать с ним я буду из комнаты наверху. И, пожалуйста, не начни опять в четыре часа собирать бокалы и вытряхивать пепельницы! Не позорь меня. Будет этот поганец Джейк Херш, он такие штуки обожает — запомнит и потом месяцами будет меня осмеивать. — А я разве… — Да хорошо-хорошо, ладно. А, черт, вот еще что. Том Хант придет. — Это который актер? — Ага. Так вот, слушай: он очень обидчив, поэтому, пожалуйста, спрячь куда-нибудь куклу Шейлы. — Куклу Шейлы? — Если она войдет, таща за собой этого чертова негритоса, я со стыда сгорю. Спрячь ее. Сожги. Говорят, пробы Ханта на днях будут одобрены. Такие дела. — Ладно, дорогой, хорошо. — До встречи. 10 Во время посиделок у Тальмана Лу Каплан (тот, у которого договор с «Двадцатым веком» на три картины) поманил к себе Джейка, и они вместе вышли в сад. — Знаете, как называются все эти хреновы сикусы? — с непонятным раздражением спросил он, поводя пальцем. — Конечно. — Фссс! — с одобрительной усмешкой выдохнул Каплан и вдруг ткнул наудачу: — Ну-ка, вот этот! — Так это же чайная роза. Причем явно «Ина Харкнесс». — А это? — А это флоксы. — Ну-ну. А то обманщиков я не терплю. Давайте сядем-ка вот здесь. Почему вы до сих пор еще не сняли ни одной кинокартины? Я тут краем глаза глянул вашу последнюю телепостановку. Вы гений, Джейк! — Да ну? — На вашем месте я бы сделал все точно так же. — A-а. Ну, понятно. — У вас есть стиль. Хватка. Кроме того, вы лихо управляетесь с камерами. Я слышал, правда, что от вас стонут актеры. Этакий вы будто бы гробер юнг, выражаясь по-нашему. Хочу кое-что дать вам прочесть. Если понравится, поговорю с вашим агентом. Если нет, и говорить не о чем. Годится? Опять Джейк до двух ночи читал, думал, читал роман второй раз. — Что ж, это обычный триллер, Нэнси. Но я бы мог из него кое-что сделать. Пожалуй, соглашусь. — А где происходит действие? — В Израиле. — И, почувствовав, что Нэнси напряглась, добавил: — Да тут всерьез-то не о чем пока и говорить, так что не переживай. Насколько я знаю, этот проект предложен на рассмотрение пяти режиссерам. И я среди них в лучшем случае, вариант под номером три. Невероятно, но факт: в среду Каплан уже встретился за ланчем с агентом Джейка, и они сразу договорились об условиях. Право утверждать актерский состав Каплан, естественно, ему не отдал, зато сказал, что Джейк может сам нанимать сценариста. — Может быть, — предложил Лу Каплан, — ваш знаменитый друг Люк Скотт сделает? С вас он по старой дружбе не запросит за сценарий миллион долларов… — Нет, — отрезал Джейк. — С Люком это исключено. Абсолютно. Соглашение было подписано и доставлено Джейку нарочным в понедельник, как Каплан и обещал. Оставалась одна закавыка — виза «Двадцатый век-Фокса», но через десять бесконечных, выматывающих нервы дней из их нью-йоркского офиса пришло сообщение, что Джейка утвердили. |