Онлайн книга «ЧЯП»
|
– Привет, мужики, – сказал Ливингстон. – Ветерок сегодня, а? Ливингстон уронил мышеловку, стал хлопать себя по плечам, создавая вокруг себя пылевые завихрения. Синцов подумал, что легенду про пересечение Африки на одном колене Грошев придумал сам. – Ты чего это? – спросил Грошев. – Тут буря песочная, а ты все по барханам тычешься? – Червей копал, – ответил Ливингстон. – Червей? – Ага. Ливингстон бухнул на пол ведро с водой, протянул Синцову мышеловку. Синцов зачем-то взял. Она оказалась тяжелая и явно с историей. Ливингстон взял с печки чайник и выплеснул в ведро спитую заварку. – Зачем тебе черви? Ливингстон улыбнулся с превосходством, точно в самом деле Ливингстон, немного сквайр. – Черви сегодня актуальны, – Ливингстон кивнул на ведро. – Экстремалов в город понаехало, все наживки в магазине поразобрали. А я местечки знаю, червей накопал, опарышей надробил, вот еще, смотрите… Ливингстон сунул руку в карман, достал плоскую коробку, с торжествующим видом встряхнул, открыл. В коробке лежали короткие толстые прутики, ничего выдающегося Синцов в них не увидел. – Как?! – Ливингстон пошевелил бровями. – Хороши?! – Да, – сказал Грошев. – Да, это да. – Отличные… палочки, – согласился Синцов. – Ручейники, – объяснил Ливингстон. – Один на «Лендровере» подъезжал, нахлыстовик, просил ручейников найти. Штуку за коробок, а? – Это, конечно, победа, – согласился Грошев. – Я рад, что дела у тебя идут. А для меня что интересное найдется? Кроме червей? – Мышеловка, – сказал Ливингстон. – Девятнадцатый век, сейчас таких не делают. Из дворца. – Середина двадцатого, – возразил Грошев. – Послевоенная, думаю. Массовое производство, артель тамбовских инвалидов, скорее всего. Синцов поглядел на мышеловку с бо́льшим уважением, судя по размерам и надежности конструкции, старинные мыши были не в пример беспощаднее нынешних. – Да, – не услышал Ливингстон. – Это тебе не Китай. Такой можно кошку поймать. Или суслика. Пружина, как на рессоре от «Волги», как новенькая, чуть палец не отрубила. А прутья? В мизинец! Здесь Синцов с хозяином автобуса согласился, прутья солидные. – Такой прут автогеном пилить, – вздохнул Ливингстон. – Конечно, не каждые понимают, сам знаешь, Чяп, времена сейчас порожняковые… А чувствительность?! Ливингстон вдруг посмотрел на Синцова с просветлением и надеждой. – Хорошая вещь, – зачем-то сказал Синцов. – Отличная… И потряс мышеловкой. – А я о чем? И гуманная, не то что эти современные гильотины. Поймал мышь – выпусти ее на свободу, как цивилизованный человек. – Пятьдесят, – наконец согласился Грошев. – Забирай, – махнул рукой Ливингстон. – Старому другу ничего не жалко. Даром отдал. – Спасибо, – кивнул Грошев. – А еще чего есть? Поинтереснее? – Да так… – уклончиво ответил Ливингстон. – Я сейчас зюйд-вест копаю, по плану все, а там небогато. Чай будете? – Нет, мы уже пили, – торопливо отказался Синцов. – Как знаете. Ливингстон стал разбираться с чаем, налил в кружку воды и неожиданно стал греть ее паяльной лампой. – Смотрите в восьмом ящике, – Ливингстон махнул рукой. – Там за последний месяц. Ничего интересного только, чермет. Грошев стал смотреть в восьмом. Вынимал из него исключительно обломки, ну, еще немного пружин, цепей и шестеренок. Синцов смотрел, ждал. – А это что? – Грошев достал жестяную коробочку. – Гвозди? – Не знаю точно, – Ливингстон отхлебнул из кружки. – Похоже на сломанные ключи. Я слышал, некоторые ключи собирают. Грошев открыл коробочку. Внутри действительно лежали ключи. Во всяком случае, они были похожи на ключи. – Да, собирают… – Грошев закрыл коробочку. – Только ключисты много не дают за ключи, тут специфика. Заинтересовало, подумал Синцов. Очень. – Старинные ключи, – весомо намекнул Ливингстон. – Наверное, от лабазов… – Да, наверное… Грошев достал из ящика странный предмет, похожий на бронзовую летающую тарелку. – Это ступка, – сказал Ливингстон, выпив чая. – Правда, без пестика… – Это не ступка, – возразил Грошев. – Это гиря. Гиря из мерного набора. Ценится только в нем, сама по себе… Грошев вернул гирю в ящик, вынул из него дверную ручку в виде слоновьей головы. – За двести отдам, – тут же сказал Ливингстон. Синцов наблюдал. Лично его заинтересовал таракан. Большой черный чугунный таракан, удивленно привставший на передних лапах и растопыривший усы. Таракан что-то напоминал, только Синцов никак не мог вспомнить, что именно. Таракана. – Не, и даром не надо. Синцов не удержался, таракана достал. – А это за триста, – тут же сказал Ливингстон. Ветер надул, в автобус проникла пыль и повисла в солнечных лучах, разделила салон прозрачными колышущимися перегородками. Таракан Синцову нравился. Солидный такой, командно-административный, непонятно, зачем только. Интуиция подсказывала Синцову, что у таракана имеется некий функционал, однако какой именно, догадаться не получалось. Еще Синцов думал, что таракан понравится Люське. В нем, наверное, удобно держать планшет. Или чашку какао ставить. Или держать возле кровати на случай вторжения. – Таракан сто пятьдесят, – вмешался Грошев. – Только ради нашей дружбы. Синцов достал деньги, Ливингстон жадно их выхватил. – Я бы взял гирю, – задумчиво произнес Грошев. – Конечно, она не в комплекте, но… – Гиря пятьсот, – тут же заявил держатель помойки. – Не смеши. – Пятьсот, – настаивал Ливингстон. Они стали торговаться, а Синцов разглядывал теперь уже своего таракана. Таракан ему нравился. Антиквариат, настоящий антиквариат, тонкая работа, украшение любого интерьера. Может, сестре и не отдам, может, себе оставлю, достойная вещь. Синцов был доволен. А Царяпкина просто завидует. Наверняка они с Грошевым дружили, а потом она променяла Грошева на братьев Дятловых. А теперь Грош весь в белом, а Царяпкина с дятловцами пролетела. Вот и бесится. Все понятно. – Ладно, пятьсот, – согласился наконец Грошев. – Хотя не стоит эта гиря пятьсот, куда я ее девать буду? Ну, пятьсот так пятьсот, хорошо. Бонусом ключи возьму. – Да забирай. Ливингстон взял деньги, Грошев взял гирю. Коробочку с ключами убрал в карман. |