Книга В краю солнца, страница 22 – Тони Парсонс

— Зачем?

— На случай, если они вернутся, — с искренним удивлением ответил Анджей. — Те парни, которых ты отделал.

Я покачал головой:

— Не хочу неприятностей.

Он с жалостью посмотрел на меня:

— Ну, чего–чего, а неприятностей у тебя теперь хоть отбавляй.

Его звали Ник Казан. Симпатичный парень чуть моложе тридцати. Вот и все, что я заметил, когда приехал за ним к многоквартирному дому в Ноттинг — Хилле. Обычно наши клиенты бывали старше: услугами «ВИП-моторс» пользовались только крупные шишки, которым некуда девать корпоративные деньги. Этот же парень в помятом костюме, без галстука, с растрепанной прической в стиле Хью Гранта, больше напоминал небогатого представителя какой–нибудь интеллектуальной профессии. Ему по средствам скорее был «Хитроу экспресс».

Я как раз сворачивал на дорогу, ведущую к аэропорту, когда он ко мне обратился:

— Для шофера вы не слишком–то разговорчивы.

Несмотря на университетское образование, ему не удалось до конца избавиться от ливерпульского акцента. Я чувствовал, что он наблюдает за мной в зеркале, однако не отрывал глаз от дороги. Движение было оживленное, над головой пролетали первые самолеты.

— Болтливый шофер — просто стереотип, — ответил я.

Ник Казан рассмеялся и посмотрел в окно. Есть нечто завораживающее в самолетах, которые пролетают над дорогой: смотришь на них и понимаешь, что можешь отправиться куда угодно.

— Думаете, вас посадят? — спросил он.

Теперь я тоже взглянул на него.

— Вам к какому терминалу? — резко спросил я.

— Удивите меня, — сказал Ник Казан, потом подался вперед и опустил на подлокотник моего сиденья визитку с логотипом газеты, где он работал. Я ее не взял. Рядом с визиткой он положил крошечный, не больше мобильника, диктофон, на котором горел маленький красный огонек — сигнал, что запись началась. В руках Ник Казан держал блокнот. Излишние приготовления, ведь я решил не произносить больше ни слова. Однако Ник Казан хорошо знал свое дело и умел заставить человека разговориться.

— Итак, кто вы, Том?

Том… Хорошенькое дело!

— Для полиции вы психопат–линчеватель. Очень серьезное обвинение. Для моего редактора — благородный герой–одиночка.

Кто же вы на самом деле?

Прямо над нами пролетел «Боинг‑747». Я пригнулся, чтобы проследить за ним взглядом. Заморосил дождь, и я включил дворник.

— Почему вы просто не пришли ко мне домой? — спросил я.

Несколько репортеров именно так и сделали. Это было ужасно. Они выкрикивали нам в лицо вопросы и фотографировали, даже не спрашивая разрешения. Мне хотелось выхватить у кого–нибудь из них фотоаппарат и швырнуть об землю, чтобы они ушли и оставили нас в покое, но Тесс меня остановила. Она сказала, что так будет только хуже.

Ник Казан улыбался.

— Если бы я пришел к вам домой, стали бы вы со мной разговаривать?

Я посмотрел на него в зеркале заднего вида.

— А по–вашему, мы сейчас разговариваем?

Я перестроился в левый скоростной ряд и нажал на газ. Вот мы почти и на месте, а поездка оплачена только в один конец. Высажу его в Хитроу, нравится ему это или нет.

— Вы ведь не в первый раз попали в трудное положение, Том. У вас было свое дело, верно? Строительная фирма. Человек вы сноровистый. Руками работать умеете — и всегда умели. Без высшего образования, зато находчивый.

— В яблочко, — ответил я и тут же себя обругал. Зачем я с ним разговариваю, если решил молчать?!

— А потом бизнес прогорел, — продолжил Ник Казан, и я удивился, откуда он все это знает. — Фирма разорилась. Вы обанкротились.

Он что–то записывал в свой маленький блокнот. Красный огонек на диктофоне по–прежнему горел.

— Сегодня очень легко найти о человеке любые сведения, — добавил он.

Я горько рассмеялся:

— Думаете, в Интернете можно узнать историю целой жизни?

— А вы расскажите мне о том, что я упустил.

— Писанина — вот что меня сгубило. Они готовы погрести тебя под ворохом бумажек, эти мелкие чиновники. Бюрократы, которые за всю свою маленькую уютненькую жизнь никогда не нанимали работников, не управляли компанией и ничего не строили.

Ник Казан кивнул, глядя на самолеты.

— Платить по счетам было нечем, — вновь заговорил он, — и вы стали водить такси… простите, лимузины. Доставлять измочаленных старых бизнесменов из Лондона в Хитроу и обратно. Незавидная участь для владельца собственной фирмы.

— Лучше, чем жить на пособие по безработице, — ответил я, чувствуя, как кровь закипает в жилах. — Лучше, чем просить подачек у государства.

Ник Казан строчил что–то в блокнот, словно записывал историю, которую мы рассказывали вместе.

— И вот однажды вы возвращаетесь после тяжелого рабочего дня и обнаруживаете у себя в доме двух грабителей. Что у них на уме — одному богу известно. Жена и дети спят наверху. Непонятно, есть ли у мерзавцев оружие. Но вы оказываетесь сильнее. Связываете их, отвозите в участок, где с вами обращаются так, словно преступник — вы. Вашу жену зовут Тесс, правильно?

— Я не хочу, чтобы ее имя попало в газеты. — Я перестроился в другой ряд, перед грузовиком с польскими номерными знаками, и шофер засигналил. — Не надо ее сюда впутывать.

— Наверное, ей особенно тяжело. Вашей жене. Настоящий кошмар. И так приходится нелегко — нужно воспитывать детей, Рори и… Киву? Это ведь ирландское имя, да? А тут в дом вламываются два негодяя. Муж поступает так, как поступил бы на его месте любой мужчина, и его сажают в тюрьму.

— Я отсюда уеду, — сказал я и только теперь осознал, что так и будет. Впереди уже виднелся аэропорт. — Эта страна больше никуда не годится.

— Уедете? — переспросил Ник.

— Когда–то Англия была великой страной. А посмотрите на нее теперь. Ни в ком нет уважения. Ни в ком нет страха. Бандиты разгуливают на свободе, а страдают невинные. Ты просто защищаешь свой дом, свою семью — что может быть естественнее?! — а с тобой обращаются как с негодяем.

Ник Казан улыбался. Но я видел, что он надо мной не смеется.

Мы оба молчали. Дождь усилился. Большой одинарный дворник «мерса» мотался туда–сюда.

— Люблю дождь, — заговорил я, обращаясь скорее к себе, чем к нему. — Он очищает улицы. Ненадолго смывает с них бандитов, громил, всю эту пакость.

Ник Казан уставился на меня с открытым ртом и принялся лихорадочно строчить что–то в блокнот. Потом снова поднял на меня глаза и покачал головой.

— Вы Трэвис Бикл [2] , точно? Трэвис Бикл из Барнсбери [3] !