Онлайн книга «Филин»
|
Листок спикировал в подставленные ладони Геннадия Павловича, как просфорка в рот верующего. Геннадий Павлович заморгал и дрожащими пальцами развернул листок, на котором значились лишь фамилии, одна дата, отчеркнутая фломастером, и двенадцатизначный номер, под которым неумелой рукой были выведены печатные латинские буквы – название банка. – Ты уверен? – с дрожью в голосе поинтересовался Геннадий Павлович, вглядываясь в записи. – Фирма гарантирует. То, что здесь написано, – правда. Через восемь дней сам сможешь убедиться. – Спасибо, – сказал Геннадий Павлович, аккуратно и бережно по тем же швам складывая листок и пряча его в дипломат. – Тебя куда-нибудь подкинуть, – уже с просветлевшим лицом произнес бывший советник президента, – или сам доберешься? – Могу и сам, но в твоей машине приятнее путешествовать, ее везде пропускают. – Куда тебе надо? – По городу хочу с часок поездить, с ветерком и с цыганами. – Пошел ты! Тебе бы все шутить, а у меня дел невпроворот. – Хочешь побыстрее к начальству явиться с докладом, листок на хозяйский стол положить? – У меня нет начальства, – честно признался Геннадий Павлович, – я сам себе начальник. Кстати, как и ты. Я вольный стрелок, ты тоже вольный стрелок, поэтому нам с тобой легко и все у нас получается. Кстати, совсем забыл… – лицо Геннадия Павловича опять сделалось напряженным, уголки губ опустились, как у клоуна-трагика, – вот еще, забыл… – Так уж и забыл! – принимая бумажку, улыбнулся Серебров и тут же ее развернул. На бумажке чернели три фамилии и три адреса с телефонами и факсами. – Фамилии какие-то знакомые. – Не знакомые, а известные. Надо, чтобы ты к этим уродам подобрался поближе. Дело для тебя привычное, всех троих следует вывести из игры, прежде чем придет время раздачи призов. Будет плохо, если они прорвутся к власти. – Кому плохо? – Мне будет плохо, а значит, и тебе, денег не получишь. Постарайся как можно скорее, времени до выборов осталось с месяц. Я знаю, что они мерзавцы, и они про это знают. Но фактов на руках нет никаких, и серьезного компромата накопать не успели. Если сделать утку и вбросить ее в прессу, на телевидение, они заявят, что все это инсинуации, происки конкурентов, предвыборная борьба. Надо сделать так, чтобы они ушли сами без шума и пыли. – Зачем ты мне про их несовершенные подвиги рассказываешь, Геннадий Павлович? Ты же знаешь, компроматом я заниматься не буду. У меня свои методы, поэтому ты со мной и работаешь. Бомбы я не подкладываю, на курок не нажимаю, в подъездах с молотком не прячусь, колготки на голову не надеваю, во всяком случае себе, действую преимущественно лаской, любовью да добрым словом. И всегда по согласию. Ты же, наверное, помнишь, чего добивался друг детства Костя Остенбакен от Ирины Заенц? Геннадий Павлович хмыкнул: – Кажется – любви. – Не только – взаимности. – Не учи меня литературе. – Хорошую книжку никогда не грех почитать, она плохому не научит. Ты когда последний раз книжку открывал? Геннадий Павлович задумался: – Давненько. – А я и вчера читал перед сном. – Что же ты читал? – заглядывая в глаза Сереброву, осведомился Геннадий Павлович. – Отгадай с трех раз. – Даже не стану пытаться, хотя я, в общем-то, человек проницательный. – Напрягись, напрягись, Геннадий Павлович, какую книжку мог читать господин Серебров перед сном? – Пушкина, что ли? – Холодно, – сказал Серебров. – Что-нибудь научно-популярное? – Уже теплее. – Мемуары Казаковы? – Не отгадал. Я читал «Камасутру». – Я думал, ею занимаются, а не читают, – подколол Геннадий Павлович. – Практику время от времени следует подкреплять теорией, а теорию – практикой. «Суха теория, мой друг, а древо жизни зеленеет», – процитировал Гете Серебров. – От тебя это я слышу уже в пятый раз. – Советую, Геннадий Павлович, не докладные читать и не доносы, состряпанные идиотами, а книги серьезные. «Камасутра», я убежден, к ним относится. – Куда уж серьезнее! За все время разговора Геннадия Павловича и Сереброва водитель в темных очках на орлином носу ни разу даже не повернул голову. Он смотрел только вперед, даже в зеркальце заднего вида ни разу не взглянул. – Что задумали твои три героя? Освободившееся место в Думе не такой большой приз, чтобы ты из-за него начинал игру. – Скворцов и Нестеров решили выдвинуть в кандидаты генерала Кабанова. – Одно депутатское место в Думе обычно мало что решает. Я прошу тебя сказать, в чем прикол их избирательной кампании, если ею уж заинтересовалась теневая кремлевская администрация. Геннадий Павлович тяжело вздохнул: – Ты хорошо помнишь бывшего депутата Скворцова? – Видел его в телевизоре. – Демократия иногда может сыграть злую шутку. В Думе две основные фракции – правительственная и коммунисты. Но ни одна из них не имеет большинства. Вот и получилось, что небольшая независимая фракция приобрела необычайный вес, к кому они присоединялись при голосовании, те и выигрывали. Деньги на подкуп полились к ним рекой. Все решал только один депутатский мандат. Не будь его у независимых, с кем бы они ни объединялись, большинства в Думе не получилось бы. – Помню, – улыбнулся Серебров, – вы изящно решили проблему. Выдернули из фракции Скворцова, предложив ему портфель министра, он и купился на него. А через пару месяцев его с треском сняли с должности. В России появился еще один политический бомж с сотовым телефоном в кармане. А фракция независимых потеряла свой решающий голос. – Теперь начинаются довыборы в Думу, – произнес Геннадий Павлович, – фракция решила повторить успех. Самому Скворцову дорога туда уже заказана, он скомпрометировал себя. Но бывший министр быстро вспомнил о друзьях детства: о бизнесмене Нестерове, на чьи деньги будет проведена кампания, и о генерале Кабанове. Генерал имеет неплохие шансы попасть в Думу, и неприятности у Кремля начнутся снова. – Насколько мне известно, Кабанов хоть и дурак, но относительно честный человек. – Во-первых, честный дурак может наделать вреда больше, чем умный мерзавец. Во-вторых, честность – понятие относительное. Каждый человек имеет предел прочности, когда его испытывают деньгами. Один готов за сто долларов убить родную мать. Другой сломается, если предложить ему тысячу. Есть люди, которые забывают о морали, начиная с цифры в сто тысяч. Генерал Кабанов до последнего времени не видел больших денег, просто ему никто их не предлагал. Вот и вся природа его честности. Теперь же ситуация изменилась, его с легкостью купит Нестеров, и генерал будет делать то, что ему скажут. |