Онлайн книга «Любовь и свобода»
Лимон посмотрел на лежащих. Ничего не изменилось. — А когда?.. — начал он. — Не знаю, — сказал Эдон. В дверь заглянул Ин-Пи. Он держался одной рукой за брюхо, но в целом выглядел ничего себе. Пожалуй, подумал Лимон, получше, чем я или Брюан… — Вот ведь, — сказал он. — Папка ваш. Сколько людей ему всем обязано… и так… Он вдруг взрыднул, закрылся рукавом и исчез. Лимон застыл в непонятном испуге. Осторожно оглянулся. Дети Поля стояли с каменными лицами. Даже Элька. Ни слезинки. Просто закушенные губы. — Я загляну к Дину, — сказал он. — Вы идите пока. — Мы через полчаса… ну, или чуть больше, — сказал Эдон. — Можешь тут подождать. — А я нужен? — спросил Лимон. — Ну… а кому вводить? Лимон кивнул. Конечно, он командир… — Ему, — он показал на Фитора. — Командир, — сказал Эдон нерешительно. — Вообще-то военная медицина предписывает… — Я знаю, — сказал Лимон. — Но мы сделаем, как я сказал. Он дождался, пока дети Поля уйдут (держась чуть плотнее, чем обычно держатся друг к другу люди, даже самые близкие друзья), и вошёл к палату к Дину. Тот лежал с открытыми глазами, совершенно неподвижно. Услышав Лимона, он скосил глаза, но ничего не сказал. — Не спишь? — спросил Лимон, просто чтобы с чего-то начать. — Нет, — равнодушно сказал Дину. — Просто лежу. — Больно? — Почти нет. Так… распирает. Они помолчали. — Эдон делает какое-то зелье, — сказал Лимон. — Знаю, — сказал Дину. — Это я подсказал. — Ты? — Ну. Так получилось. Бред был, наверное. — Может, и не бред. Может, получится. — Бред — в прямом смысле. Сейчас пропотел, так ничего. А когда жар, такое мерещится… Слушай, командир. Только не перебивай, ладно? И не говори, что… в общем, лучше ничего не говори. Так вот: я знаю, что запасы на нуле. Почти на нуле. Что мы тут можем просидеть несколько дней — и всё. Нужно будет или ехать грабить, или сматываться отсюда всем кочевьем. Поэтому… в общем, я не хочу, чтобы вы из-за меня, из-за нас… неправильно решили. Чтобы мы не… не влияли, что ли. Дай мне какую-нибудь пукалку — под подушку засунуть. — Не говори глупостей, — сказал Лимон. — Это не глупость, — сказал Дину. — Нельзя отряду гибнуть из-за одного-двух. Ну, трёх. — О гибели пока речи нет. Так, небольшие трудности. Мы ещё на наш лесной склад не заглядывали, может, деревенские его не унюхали. Да и вообще… Ладно, слово даю: если действительно трудности какие возникнут, я сделаю всё, что ты просишь. Согласен? — Ну, крыть-то мне нечем… Но слово ты дал. — Дал. — Тогда, может быть… — Что? — Попробуешь вскрыть мне гнойники? — Ты с ума сошёл? — Нет. Тут наверняка прорва книжек по медицине. Поищи, а? Это ведь не труднее, чем козу разделать. Сделай, а? Джедо, друг. Если честно, мне как-то ссыкливо помирать от трёх дробинок. — Картечин. И явно не трёх. — Да какая это картечь… Вон в Музее Стражи картечь — это картечь. А тут… сволота мелкая. Разрежь, а? Я не буду орать… ну, я постараюсь не орать. Тут у Рашку какое-то обезболивающее должно быть. Он же на таблетках сидел. Поищешь? — Таблетки поищу, а… резать… Пусть лучше Эдон, он всё-таки учился. — Да вот что-то у них не получилось с первого раза. Он боится, понимаешь? А это ведь просто шкуру разрезать, и всё! Гной вытечет… — Я подумаю. Всё равно не сегодня. Мне хоть чуть-чуть поспать надо. Слушай, а давай Зее попросим? Она с ножом обращается, знаешь… — Нет уж. Вот кому я свой стручок ни за что не покажу… — Почему? — А у меня там татуировка. В прошлом году, было дело, проспорил… ну, нашему одному… — И что у тебя там изображено? — Написано. — Что? — «Зее». Это не про неё, но всё равно… — А про кого? — Да была у нас в гимназии вожатая. Зее Фрафшери. Из «отчичей». Тогда же и уехала — кажется, в Столицу. Её с одним нашим застукали в шкафу… ну и пришлось вот… — С тобой, что ли? — Нет, со мной не застукали. Лимон нащупал за собой табурет и сел. — Хорошая у вас там жизнь была, в «серой»… — В горном. — Ах, да. — Ну, не жаловались. Слушай, командир… — Что? — Чего-то меня эти ребята здешние пугают. — Которые Поля? — Ну да. Как-то странно себя ведут, не по-людски. Отца ещё не похоронили даже… — И что? — В том-то и дело, что — ничего. Морды у всех рыбьи, голоса как из бумаги… — Ну, держатся, стараются. Ты себя вспомни, когда… понял. — Тут другое. Мы всё-таки не сразу. У нас время было подготовиться. Успели… перебояться, что ли. А эти… не знаю. — А меня Порох больше беспокоит. Он что-то в себе держит, никому не говорит, а я вижу, что уже край. Давай я его сюда пришлю, пусть он с тобой посидит. А ты его попробуешь прокачать. — Да не смогу я. Сейчас опять жар попрёт, и всё. — Ну, тем более. Он говорит, что спать не может, вот и пусть бессонным делом займётся. — Ну, как скажешь. Отказываться не стану. Так как ты решил насчёт в меня ножиком потыкать? — Найду самоучитель, посмотрю, какие там картинки… — Ну и отлично… Слушай, а почему ты решил эту вакцину не на мне испытать? Лимон задумался. — Не знаю, — сказал он. — Хотел. Но что-то ткнуло… — Тогда иди ищи книжку. — Порох! Тот молча повернулся. В руках у него была толстая доска и нож с узким клинком. — Что, командир? — Хотел тебя попросить… Что это ты делаешь? — Да вот… хотел вырезать форму для памятника. Но, кажется, не с того начал. — В смысле, отлить? Из чего? — Там в гараже подшипникового сплава полно, я его думал применить. — А дерево не сгорит? — Так это наоборот. Отпечатываешь в глине, а потом металл льёшь в глину. — Ага, понял. Слушай, тут такое… в общем, есть более неотложное дело. Не посидишь с Дину? Ну, там, температуру мерить, разговаривать с ним, пока он в сознании… |