Книга Сделка, страница 63 – Эль Кеннеди

– А почему пламя?

Парень пожимает плечами.

– Я люблю огонь. И думаю, что языки пламени выглядят круто.

Его ответ и удивляет, и в какой-то степени подкупает меня.

– Ого. А я ожидала услышать какую-нибудь чушь со значением. Честное слово, стоит спросить кого-то о его татуировке, как тут же начинается рассказ о том, будто она означает «храбрость» по-тайваньски или еще что-нибудь, хотя мы оба знаем, что это, скорее всего, значит «картошка», или «башмак», или «тупое состояние алкогольного опьянения». Или тебе споют песню о том, как много-много лет назад этот человек достиг самого дна, но выбрался на поверхность и поэтому решил вытатуировать на спине восстающего из пепла феникса.

Гаррет от души смеется, но сразу же становится серьезным.

– Думаю, сейчас не самое подходящее время рассказывать о моей клановой татуировке. Она означает: вечный оптимист.

– Вот это да! Не шутишь?

– Нет. Я нагло вру. Зато ты впредь не будешь спешить с выводами по поводу чужих татуировок.

– Ну, иногда приятно узнать, что кто-то сделал себе татуировку просто потому, что она понравилась. Я же сделала тебе комплимент, дурашка. – Я наклоняюсь вперед и целую обвивающие его бицепс языки пламени, которые, надо признаться, выглядят действительно круто.

– Ах, вот оно что. Ну, тогда делай комплименты и дальше, – предлагает он. – Только воспользуйся языком, когда будешь их делать.

Я закатываю глаза, но не останавливаюсь. Я вожу языком по черным языкам пламени, затем выкладываю дорожку из поцелуев к груди. Вкус Гаррета – это мыло, соль и мужчина, и мне это нравится. Настолько, что я не могу перестать облизывать каждый чертов дюйм его тела.

Я знаю, что ему все это нравится не меньше, чем мне, я понимаю это по его прерывистому дыханию и по напряжению, то и дело прокатывающемуся по его мышцам. Когда мои губы заканчивают свое путешествие на головке его члена, все его тело изгибается.

Я поднимаю голову и вижу пристальный взгляд его серых глаз.

– Ты не обязана… это делать… если не хочешь, – сдавленно произносит Гаррет.

– Ха. Но ведь это хорошо, что я хочу, да?

– Некоторым девчонкам не нравится.

– Некоторые девчонки идиотки.

Мой язык прикасается к тугой плоти, и бедра Гаррета подскакивают вверх. Я облизываю его член, наслаждаясь вкусом и изучая строение. Когда я беру его в рот и принимаюсь осторожно сосать, Гаррет стонет, будто от страшной пытки.

– Господи, Уэллси. Как же…

– И как? – спрашиваю я, глядя на него.

– Невероятно, черт побери, – прерывисто говорит он. – Не останавливайся. Я хочу, чтобы ты сосала меня до конца своих дней.

Такое желание полезно для моего эго?

Нет.

Оно прекрасно для моего эго.

Так как его член слишком велик, чтобы полностью взять его в рот, и так как я совсем неопытна в этом деле, я просто обхватываю нижнюю его часть пальцами. Моя рука движется то медленно и дразняще, то быстро и настойчиво. Стоны Гаррета становятся все отчаяннее.

– Ханна, – выдыхает он, его бедра напрягаются, и я понимаю, что он вот-вот кончит. Я никогда раньше не глотала сперму, и сейчас у меня не хватает смелости ее попробовать, поэтому я оставляю работать только руку. Издав протяжный стон, Гаррет изгибается, и сперма заливает мои пальцы и его живот. Меня завораживает его лицо, я не могу отвести от него взгляд. Губы приоткрыты, глаза потемнели, как будто их затянула грозовая туча.

Несколько секунд спустя его тело расслабляется, и из груди вырывается вздох. Мне приятно видеть его таким, расслабленным, утомленным, задыхающимся.

Я беру салфетки с прикроватной тумбочки и вытираю его, но когда я хочу встать, чтобы выбросить салфетки, Гаррет хватает меня, заваливает на себя и целует.

– Господи… это было потрясающе.

– А это значит, что теперь у нас будет секс?

– Ха. Когда пожелаешь. – Он машет у меня перед носом пальцем. – Но только маленькими шажками, не забывай, Уэллси.

Я изображаю обиженного ребенка.

– Но мы же знаем, что я могу достигать оргазма. Ты сам это видел.

– Вообще-то я почувствовал это языком.

От такого прямолинейного заявления мое сердце на мгновение замирает. Я молчу, потом сокрушенно вздыхаю.

– Может, вот это заставит тебя передумать? – Я сурово смотрю на него и с неохотой принимаюсь цитировать: – Гаррет Грэхем, ты бог секса. Ты сделал то, что не удавалось ни одному мужчине. Ты… дальше идут более яркие образы. – Я изгибаю бровь. – Ну а теперь мы можем заниматься сексом?

– Категорически нет, – бодро отвечает он.

Затем, к моему полному и глубокому разочарованию, парень спрыгивает с кровати и берет свои джинсы.

– Что ты делаешь? – недовольно спрашиваю я.

– Одеваюсь. Через полчаса у меня тренировка.

Словно по сигналу, кто-то стучит в дверь.

– Эй, Джи, нам пора! – кричит Такер.

Я хватаю одеяло, чтобы прикрыться, но шаги Такера удаляются.

– Если хочешь, можешь побыть здесь до нашего возвращения, – предлагает Гаррет, надевая рубашку. – Я вернусь через несколько часов.

Я колеблюсь.

– Давай оставайся, – просит он. – Такер приготовит что-нибудь вкусненькое на ужин, а потом я отвезу тебя домой.

Мысль о том, чтобы оказаться в этом доме в одиночестве, кажется мне… странной. Но мысль о том, чтобы поужинать домашней едой, а не тащиться в столовую, очень соблазнительна.

– Ладно, – наконец сдаюсь я. – Останусь. Посмотрю фильм, пока тебя не будет. Или, может, посплю.

– Разрешаю делать и то и другое. Только, – Гаррет бросает на меня грозный взгляд, – тебе ни при каких обстоятельствах не разрешается смотреть без меня «Во все тяжкие».

– Хорошо, не буду.

– Обещаешь…

Я закатываю глаза.

– Обещаю.

– Джи! Пошевеливайся!

Гаррет быстро наклоняется ко мне и целует в губы.

– Мне надо идти. Увидимся.

Он уходит, а я остаюсь одна в комнате Гаррета Грэхема, что, как я уже сказала, кажется мне совершенно нереальным. Совсем недавно я смутно представляла себе, кто этот парень, а сейчас сижу голая в его кровати. Бывает же такое.

Гаррет не боится, что я буду рыться в его вещах и найду, к примеру, порнуху, и меня это удивляет, но потом я понимаю, что ничего удивительного в этом нет. Гаррет вообще очень честный и открытый человек, я редко таких встречала. Если у него и есть порнуха, он не станет ее прятать. Могу поспорить, что она собрана в аккуратную стопочку на столе возле компьютера.