Онлайн книга «Абандон. Брошенный город»
|
– Я занят. Разговариваю с мисс Хартман. Предложил бы то же и тебе, но поскольку ты в настоящий момент на цепи… – Сукин сын… Ладно, скажу попроще. Орешки отрежу. Бледная, дрожащая, Лана опустила голову, прилепившись взглядом к пожелтевшим клавишам. Уоллас пробрался назад, к стойке. – А что ты так завелась? – накинулся он на барменшу. – Ты ей кто? Мадам? Мэддокс улыбнулась и произвела некий маневр, столь быстрый и ловкий, что Ооту даже не понял, как это было сделано – однако в результате его шмякнули физиономией о стойку, а его левое ухо щекотнуло холодное острие ножа. Джослин наклонилась так, что ее черные кудри коснулись усов клиента, и шепнула: – Богом клянусь, воткну прямо в мозги, если они у тебя еще остались… – Затем она повысила голос: – Давай, Лана, играй! Всё в порядке. Тебя никто больше не побеспокоит. Ооту хмыкнул, но шевельнуться не рискнул. Принятая поза позволяла ему видеть Эла – на лице служителя закона, очнувшегося от дремоты у печки, появилась легкая ухмылка. – Джосс, ты ведь не обвинишь меня в преувеличении, если я скажу, что вижу самого говнистого говнюка из всех, что здесь бывали? – спросил он свою противницу. – Эла? – уточнила та. – Да. – Нет, против такого заявления я ничего иметь не буду. – Мэддокс посмотрела на придавленного к стойке клиента. – Я тебя сейчас отпущу, и мы с тобой сделаем вид, что ничего такого не случилось. И веди себя прилично. С этими словами Джосс убрала руку, сунула нож-боуи в кожаные ножны под стойкой и поставила на нее два стакана. Ооту надел шляпу. – За твое скорое освобождение, – шепнул он. Они чокнулись, выпили, и барменша искоса взглянула на сонного помощника шерифа. – Как все прошло ночью с Бартоломью? – спросила она еле слышным шепотом. – Прошло, – коротко отозвался Уоллас. – Гладко? Ничего лишнего? – Ну, к концу дела Барт наверняка сто раз пожалел, что сболтнул тебе про те слитки. – Я про другое спрашиваю. Вы ведь быстро всё провернули, да? Не тянули без необходимости? – Билли напортачил. – Как? – Подробности без надобности. Что надо было, то и сделали. – Ну, Билли ведь никогда ни в чем таком не участвовал. Увлекся, но… – Говнюк мелкий. – Ооту достал из накладного кармана клочок бумаги и положил его на стойку. Джосс развернула листок и увидела на нем рекламу шахтерских ботинок от Монтгомери Уорда. – Это что за хрень? – удивилась она. – Написал прошлым вечером. Заметки для тебя. Здесь то, что тебе надо сделать, когда я приду за тобой. Джослин оттянула подтяжку и сунула записку в кармашек на своей клетчатой рубашке. – Что с мальчишкой? Ты ему доверяешь? – засыпала она собеседника новыми вопросами. – Ни на грош. Но выбирать-то не приходится. В одиночку мне не справиться, самому все не вытащить, так ведь? – Ооту… – Этим я займусь. Твое дело – сделать то, что там написано. Все получится. Мальчишку придется брать с собой. В метель там будет непросто. – Знаю. Как время подойдет, я сама об этом заикастом сопляке позабочусь. – Джосс… – Тут я с тобой спорить не собираюсь. Он нехорошо обошелся с Бартом, так пусть и на собственной шкуре почувствует, что такое больно. Даже если и по дороге в ад. Уоллас направился к вешалке и стал одеваться. Он уже застегнул последнюю пуговицу и протянул руку к двери, когда Джосс окликнула его. Мужчина повернулся. Она держала в руке тот самый листок с инструкциями. – Прежде чем скажу, позволь тебя предупредить, – заговорила она. – Если я только увижу на твоей морде ухмылку или как ты закатываешь глаза, если услышу, как ты снисходительно фыркаешь… – Господи, а покороче можно? Мне пора за Билли. Джослин помахала листком. – Вот этим я воспользоваться не смогу. – То есть как? – А вот так, Ооту, – не смогу. – О… – Уоллас шагнул обратно к стойке. – Я же сказала – ни слова. – А я только и сказал, что «О». Это ничего не значит и никакого отношения не выражает. И вообще, почему ты ничего не сказала, когда я дал его тебе? Думаешь, мне не насрать, что ты читать не умеешь? 2009
Глава 22
Первым, что ощутила, придя в сознание, Эбигейл, была жуткая боль в голове. А потом до нее донеслось эхо голосов, один из которых принадлежал ее отцу. – Вот что, Лоренс, не надо повторять мне одно и то же. Ты прекрасно знаешь, почему мы здесь. И теперь, когда твой партнер выбыл из строя… – Клянусь тебе, я… – Не верю. Этот мудила хочет, чтобы я порезал его на кусочки. – Убери нож, Айзея. Он будет говорить. Я это чувствую. – Неужели, Ларри? Старина Стю знает что-то, чего я не знаю? – Это все огромное… – Недоразумение? – Да, огромное… – О нет, нет, нет. Порядок, Ларри. Сейчас я отрежу тебе большой палец, а потом мы продолжим нашу… – Ладно, я… – Нет, думаю, я лучше продолжу… – Нам нужно пойти к Изумрудному дому. – К тому большому особняку на дороге? – Да. Эбигейл открыла правый глаз. Через пять секунд в темноте проступили предметы и люди. Она сидела вместе с Лоренсом, Эмметом и Джун в каком-то помещении, со связанными за спиной руками. Помещение выглядело знакомым – арочные проемы, рухнувшая лестница, свисающая со второго этажа веревка… Трое мужчин в ночном камуфляже и масках – точнее, девушка только предполагала, что это мужчины, – деловито укладывали в черные рюкзаки какое-то оборудование. Под аркой, которая вела в гостиную, лежал на животе, тихонько постанывая, Скотт. «А как же Джеррод?» – подумала журналистка. Неужели его так и оставили на улице? Разве я не подстрелила кого-то в том старом доме? – Что происходит? – шепотом спросила Эбигейл, наклонившись к отцу. Тот повернулся, и она увидела, что правый глаз у него почти закрылся от жестокого удара. – Пока еще не знаю, но… – начал было он говорить, но тут один из незнакомцев застегнул рюкзак и, подойдя, наклонился к Фостер. – Грязная Гарриет [6] . – Он ухмыльнулся, и в прорези его маски блеснули ровные белые зубы. Эбигейл узнала голос. Он принадлежал человеку, угрожавшему Лоренсу, по имени Айзея. – А вот с малышом «Ругером» обращаться не научилась, да? Ты бы убила моего человека, Стю, если б на нем не было кевларового жилета. А вот порез над глазом нехороший. Надо зашить. – Он достал из кармана моток медицинского пластыря. – Но пока и это сойдет. – Айзея налепил пластырь на рану над левой бровью девушки, после чего резко оборвал его, и она застонала от боли. |