Онлайн книга «Абандон. Брошенный город»
|
Он выпрямился. Его белая рубашка была в крови, руки – тоже. – Кстати, я – доктор Джулиус Праймак, – добавил мужчина. У нее задрожала нижняя губа. Она лишь помнила, как выбралась из осиновой рощи в долину, увидела вдалеке какие-то здания и уловила запах древесного дыма. – Вы знаете его? – спросил врач. Лана покачала головой. – Он спас вам жизнь и покрыл медицинские расходы. У вас есть деньги? Женщина кивнула. – Я потому спрашиваю, что работа еще не закончена. С правой рукой у вас все хорошо, а вот левую придется ампутировать ниже локтя. Хартман затрясла головой и уже не смогла сдержать слез. – Началось омертвение тканей. Чувствуете запах? Рука загнивает. Я не знаю, как случилось такое сильное обморожение, но что есть, то есть. Обычно я беру пятьдесят долларов за удаление аппендикса, и если вы не хотите оставаться в долгу перед этим джентльменом, заплатившим за ваши ноги, то общая сумма составит сто пятьдесят долларов. Вы можете оплатить такой счет? Лана посмотрела на свои руки – розовую правую и темно-багровую, цвета спелой сливы, левую. – Так вы можете заплатить? – настаивал Джулиус. Женщина кивнула. – Я не услышал от вас ни слова. Вы что, немая? Лана широко открыла рот. Доктор наклонился к ней, и она увидела, что его лицо обезображено мелкими шрамами, следами давно перенесенной оспы. А еще от него пахло несвежим сигарным дымом. – Да… – протянул он. – Может быть, вы и не проститутка. И где, черт возьми, ваш язык? Пациентка подняла правую руку и сложила три пальца – большой, указательный и средний. – Вы можете писать? – догадался Праймак. Она кивнула. Медик на секунду приложил ухо к ее груди, немного послушал, а затем выпрямился и потрогал ладонью ее лоб. – Время не на нашей стороне. Если мы не ампутируем руку до рассвета, инфекция проникнет в кровь. И тогда никакая операция уже не поможет. Он прошел к столу, а потом вернулся к кровати, сел рядом с Ланой и открыл сумку, точнее, саквояж из черной шагреневой кожи, обшитый изнутри замшей. Чего там только не было – скальпели, стетоскоп, пессарии, катетер, хирургические щипцы, лонгета, пузырьки со всевозможными тониками и настойками… Праймак вынул из саквояжа толстую тетрадь в кожаном переплете. И в этот момент дремавший в кресле человек протер глаза и потянулся. – Как она, док? – спросил он медика. Тот покачал головой, после чего достал какой-то пузырек и вытащил пробку. – Лауданум, – пояснил он. – Это притупит боль. Лана сделала два глотка настойки, после чего Джулиус вложил ей в пальцы правой руки ватермановскую авторучку и открыл тетрадь на чистой странице. – Ваше имя? – спросил он. «Лана Хартман», – написала женщина. – Вы живете в Силвер… – начал он спрашивать дальше, но она остановила его движением руки и написала: «Из Абандона. Проповедник запер людей в шахте. Все умирают». Врач пристально посмотрел ей в глаза, словно желая удостовериться, стоит ли доверять ее утверждениям или это просто бред сумасшедшей. – Вы меня разыгрываете? – спросил он. «Я не сумасшедшая», – написала Лана. Доктор вздохнул. – Зачем он это сделал? Пациентка пожала плечами и написала: «Рехнулся. Там и золото». – Сколько? – шепотом спросил Праймак. «Столько, что его перевозил целый обоз». Джулиус поднялся. – Извините, мисс Хартман. – Он повернулся к человеку в кресле-качалке. – Милтон, можно поговорить с тобой наедине? * * * Вытянув шею, Лана посмотрела в окно около кровати. Тьма спустилась на город, и разбросанные в ней пятна света напоминали сифилитическую сыпь. Звуки пианино, собачий лай, грубый мужской смех, звон разбитого стекла – даже в этот час Блэр-стрит без всякого стеснения предлагала свои порочные развлечения. Я не должна умереть в этом городе. Пожалуйста, Господи! Дверь открылась, и в комнату вошел доктор. Один. Опустившись на край кровати, он снова дал женщине авторучку. – Как давно они взаперти? «С вечера Рождества», – написала пианистка. – У них есть пища и вода? Хартман покачала головой. – Где именно находится эта шахта? У пациентки закружилась голова. Ручка дважды выскальзывала из ее пальцев, и ей приходилось начинать заново, прилагая усилия, чтобы писать разборчиво: «Думаю, на западном склоне, над городом. Извините, мне нехорошо. Принесите мою накидку». Доктор Праймак раздраженно скривился, но поднялся с кровати, подобрал с пола грязную, рваную накидку и принес ее Лане. – Зачем она вам? Женщина приподнялась, сунула правую руку во внутренний карман и достала ключ. – Что он открывает? «Шахту. Их нужно освободить. Там дети. Скажите шерифу». – Конечно. – Медик взял у нее ключ, провел пальцем по его длинному стержню и погладил бородку. – Мне нужно безотлагательно приступить к операции. * * * Праймак передал тряпку Милтону, занявшему позицию у ее левой руки. Лана плакала. – Я справлюсь за две минуты, – сказал врач. Бывшая пианистка посмотрела на хирургическую пилу с маленькими острыми зубцами, с которой капала на кровать красная вода, на комплект разложенных на простыне ножей, бутылку с эфиром, воронку под ее рукой, таз, отливающий красным под ярким электрическим светом… Двойная доза лауданума уже начала действовать, но ее сердце все равно затрепетало. – Давай, Милтон, – скомандовал медик. Тряпка накрыла лицо Хартман, резкий запах эфира обжег ей горло, и она поплыла по теплому серому морю, под неясные звуки закружившихся голосов. * * * – Ну и ну, быстро получилось! – Прижми тряпку ко рту. – Она не очнулась. – Делай, что говорят, или убирайся к чертовой матери! Лана улыбнулась счастливой наркотической улыбкой. Она лежала на той же кровати, в той же комнате отеля «Гранд-Империал», наполненной теперь натуральным утренним светом и доносящимся снизу уличным шумом. Я выжила. Милейший доктор Праймак стоял в ногах ее кровати и разговаривал с незнакомым мужчиной, полненьким, седобородым, со шляпой в руке. На его черном сюртуке блестел под солнцем какой-то металлический предмет. |