Онлайн книга «О нем и о бабочках»
– Это не слово, а название страны. – Да знаю… Конечно, мать это знала, так как посол маленькой африканской державы с большой золотой бляхой на груди прежде посещал ее нелегальное заведение, сделав его впоследствии легальным, вложив в стриптиз-клуб солидные деньги – от ее имени, разумеется. За это благодарная хозяйка дала заведению название «Габон» и плюсом приложила координаты своей дочери. Вот откуда взялся посол с бляхой, отец будущей дочери Изольды. – Как его звали? – Кого? – Негра. – Адио, а что? – Нет, ничего. – Кстати, я ему давала твой номер телефона, но он к этому месту прикипел, уж прости… – Значит, все хорошо, Маша? – Ты же видишь… Изольда радовалась, что у дочери будет бабушка, которая сможет позаботиться о девочке после ее ухода. Взяла с матери слово, что она никогда не направит внучку по их стопам, увеличивая династию валютных шлюх. Маша обещала воспитать девочку в традициях чеховских времен, а к годам четырнадцати отослать в Швейцарию для приобретения интернациональных знаний. Вечером того же дня у себя дома, когда Изольда, умиротворенная, укрытая пледом, полулежала в кресле, поглощая чипсы со вкусом сметаны и грибов, она вдруг услышала голос телевизионного комментатора, доносящийся из соседней квартиры, сообщавшего, что некий чеченец, имя которого сейчас устанавливают, недовольный обслуживанием в клубе «Габон», вытащил из сумки автомат иностранного производства и расстрелял владелицу заведения, а вместе с нею еще семь человек – четырех стриптизерш и троих гостей. В Москве введен план «Перехват», начато следствие. Беременной и ослабевшей Изольде пришлось собирать справки для похорон, опознавать мать в морге, а потом и хоронить. Она все это сделала с вернувшимся равнодушием – организм из последних сил ограждал растущую в животе жизнь. Изольда даже не устраивала поминки на девять дней. А о сорока и говорить не приходилось – она уже лежала в платной палате сытинского центра. Сам врач боялся, что пациентка не дотянет до естественных родов, так как болезнь поедала Изольду рекордными темпами. Сытин навестил ее и, стараясь не глядеть в глаза женщине, предложил как можно скорее сделать кесарево сечение. – Не доживу? – Нет, – честно признался доктор. – Когда надо делать? – У вас развивается пневмония и сердце не справляется. – Когда? – Завтра. Ночью Изольде приснился сон, в котором старик с всклокоченной бородой обещал ей, что дочь ее с прохождением времен станет выше, чем все короли и королевы, вместе взятые, что вознесется она над всем человечеством, а уж он проследит за этим… В этот раз ей показалось, что за столом сидит нескончаемое количество людей и что где-то среди них должен находиться Иисус. Поискав глазами, она не нашла Спасителя, а старик, словно угадав ее надежды, тотчас разрушил их: – Только не за этим столом. Его здесь нет. Она проснулась, когда ее везли в операционную. Рядом шел доктор Сытин, положив ей руку на ссохшееся плечо. Она с трудом дышала, а сердце, захлебываясь от бессилия, умирало. Ей начали давать наркоз, в котором уже не было необходимости. Монитор жизненных показателей непрерывно пищал, сообщая, что Изольды больше нет на этом свете. – Быстрее! – торопил Сытин. – У нас пара минут, иначе гипоксия! Живот мертвой Изольды зачем-то начали мазать йодом. Сытин выругался на медсестру матом, еще раз сообщив, что женщина мертва. – Дура, мать твою! – Он сделал уверенный разрез скальпелем, еще две руки установили расширитель – и через несколько мгновений, осторожно, Эльдар Эдгарович вытащил из мертвого тела крошечную девочку. – Скорее режьте пуповину! – торопил он. Затем Сытин уложил дитя на стол для новорожденных с идиотским названием «Аист», а акушерка, прочистив девочке маленькой клизмочкой полости рта и носа, приподняла ее за ножки и шлепнула по попке. В операционной раздался долгожданный плач, и все радостно зааплодировали. Кто-то разглядел, что у девочки темная кожа и волосики черные. – Дитя африканца, – произнес Сытин и покинул операционную, унося в мир живых дочь Изольды и габонца Адио. За ним последовали и остальные. Истерзанная Изольда лежала на столе – с открытыми глазами и вспоротым животом. Скоро в операционную придут обученные люди, все аккуратно приберут и продезинфицируют… Новорожденная хорошо ела и совсем не нуждалась в медицинской помощи. Многие сотрудники больницы приходили посмотреть на чудо-мулатку с голубыми глазами, пронзительными, как лазерный луч. Через неделю Сытин решил вызвать службу опеки, но не понадобилось – до звонка к нему пришел странный пожилой человек с всклокоченной бородой и суровым взглядом. Старик, одетый в смокинг и кеды, предоставил все необходимые документы для удочерения девочки. Акушеру-гинекологу-андрологу ничего не оставалось делать, как передать новорожденную в руки пожилому человеку. – Сколько вам лет? – поинтересовался Сытин. – Десять тысяч… – Сколько?! – Шутка. Пятьдесят два. Врет, подумал Сытин. Точно за семьдесят. Но какое ему дело до всего? Работу свою выполнил честно, а у девочки пусть хотя бы дед будет! Хоть и ненадолго… – Ну что ж, удачи! – пожелал врач. – А имя у вас какое странное – Антипатрос! – Тебе зачтется, – пообещал старик и закашлялся в бороду. Или рассмеялся. Я проснулся и, придя в себя, с ужасом понял, что проспал не неделю, а месяц. Пропустил важные текущие моменты и дела! – паниковал, чистя зубы. Как же это?! А потом до мелочей вспомнил свой сон и сложно-многомерное приоткрылось крошечной щелочкой… Вот откуда у Антипатроса мулаточка Зойка с голубыми глазами, осознал я, чувствуя, что уже совсем скоро в моей голове сложится понимание всего замысла. Дочь его приемная или внучка… Я включил телевизор и два часа кряду впитывал новости. Они ошеломили меня… 13 Арсений Андреевич Иратов все больше времени проводил дома, забросив архитектурное бюро и многие другие дела. К нему часто стал приходить Сытин, и они обсуждали, как выходить из сложившейся ситуации, применять ли хирургическое вмешательство или что еще. Играли в карты, и Иратов, вспомнив былые науки, передергивал частенько, а доктор ловкости рук не замечал… С течением дней мнение Иратова устремилось к тому, что надо оставить все как есть. Ребята они немолодые, и есть другие, более приоритетные интересы, нежели секс. – А как же молодая жена? – У нее все в порядке. Она нашла себе молодого жеребца по имени Эжен, скорее всего, это мой внебрачный сын, хоть он и говорит, что не отпрыск, а мой половой член. Разве я не рассказывал? – Херня какая-то, – вяло отозвался Сытин и сам удивился своей вялости. – И заместительная гормональная терапия не действует. Очень странно… |