Онлайн книга «Дойти и рассказать»
– Может и не приедут? – предположил Николай, когда на крылечко барака рядом с ним присел мастер. – Да с чего бы это? – не согласился тот. – Сказали, так приедут… Подождём вот ещё… Собственно, ничего другого и не оставалось. Пришлось ждать. В конце концов, время было казённое, отсчёт вахты в любом случае начинался с завтрашнего дня. Только к шести вечера, когда девочки-поварихи уже начали шевелиться в кухне, почти серый от пыли автобус подкатил прямо к крыльцу. – Ва, командир, прости! Задержались! Такая дорога плохая, ужас! Выскочивший из автобуса мужик был богат усами – это первое в его внешности, что бросалось в глаза. Усат, черноглаз, весел и здоров телом. Южанин. – На пару часов всего опоздали, да? Теперь в темноте придётся ехать, а всё он виноват! Он весело и легко, без соответствующего сказанным словам раздражения ткнул рукой в тяжело спускающегося по лесенке шофёра автобуса, замызганного и худого мужичонку лет тридцати пяти. Олег с мастером спустились со штабного крыльца, и приехавший тепло и даже радостно обнял их одного за другим за плечи. – Ничего страшного. – Да конечно ничего, но нехорошо, да? Приехавший обернулся к Николаю, скользнул взглядом по нашивкам строевки. – А! Бригадир! Он быстро сделал несколько шагов, и оказался прямо перед Николаем – заглядывая ему в лицо и одновременно радостно тряся ладонь сразу двумя руками. – Будем работать вместе. Вот завтра начнём! Работы много, очень много – всё строить надо. Мы хорошо живём, только работай! Такое положение Николая вполне устраивало, равно как и никуда не едущих штабистов – командира, мастера, врача, комиссара и коменданта. К этому моменту вокруг собрались почти все, дружно кивая головами и улыбаясь энтузиазму южанина, оборачивавшегося то к одному, то к другому. – Меня Усам зовут! – тем же радостным тоном сказал он Николаю, ещё раз обернувшись прямо к нему. – А тебя… – Николай. – Можно, значит, Коля? – Можно и Коля… Из штабистов, слава Богу, никто ничего не хмыкнул. Да скорее всего, им до лампочки были все его детские комплексы с именами. Коля – значит Коля. – Ну, а с остальными, я вижу, мы ещё познакомимся. Семён! – прибывший развернулся, коротко и высоко свистнул шофёру. – Тащи там, это, ребятам! Шофёр, даже не кивнув, бросил себе под ноги окурок, сплюнул на него, вжал в землю, и шустро заскочил вглубь автобуса. Автобус был старый, сильно побитый жизнью. Такие машины раньше назывались почему-то «Львовскими», и давно уже исчезли из больших городов и даже с пригородных маршрутов. Совхоз, пожалуй, был не такой богатый, как расписывал Усам командиру. А может, просто не стали выпендриваться ради бригады вахтовиков. Семён, пошатываясь, вынес из автобусной двери высокую картонную коробку, покрытую по низу тёмными фруктовыми потёками. Сразу двое ребят подскочили к нему, и, осторожно приняв её, согнувшись, дотащили до крыльца. Коробка была доверху наполнена абрикосами. – Э, там помогите тоже! Усам, улыбаясь, показал на автобус, и несколько ребят, запрыгнули вглубь, и через секунду спустились, таща ещё пару ящиков – с помидорами. Ну, это уже было зря, помидоров вокруг было, как грязи. Зато Семён вышел, держа в каждой руке по белой пластиковой канистре умеренного размера – литров, наверное, по пять. Вокруг начали значительно подвывать, официально в отряде был установлен сухой закон, но штаба он обычно не касался. – Так, ребята, всё, кроме вот этого – в кухню. Кушать будете? Командир, проявляя вежливость, повернулся к приехавшим нанимателям, делая рукой располагающий к движению в сторону столовой жест. – Нет, я думаю, мы сначала о деле поговорим, а потом и кушать будем. Семён, ты колёса посмотри пока! А то проездим опять, да? Вместе со штабными Усам начал подниматься в домик. Николай несколько секунд раздумывал двигаться ли ему следом, но никто его не пригласил и, пожав плечами, он так и остался внизу, с переговаривающимися бойцами. – Все собрались уже? – Все… – недружно ответили ему. Ребята были уже в строевках, сиявших поверх защитной зелени материала яркими пятнами шелкографии – эмблема отряда, эмблема института, полоска «Зоны ССО», российский триколор на плече. Молодые в основном были со второго и третьего курса, половина уже ездила в Сестрорецк и теперь щеголяла значками на отвороте. У самого Коляна к этому выезду их набрался уже целый иконостас, гордо звякающий при каждом шаге. Самой же экзотической нашивкой он считал располагающийся под флагом герб Советского Союза – якобы символизирующий, что ездить в отряды он начал в те далёкие годы, когда Союз (хлюп-хлюп) ещё по крайней мере официально существовал. На самом деле лет ему было самую чуточку поменьше, а нашивка была присвоена с попущения старшей сестры, вполне заставшей те самые годы. – Давайте подтягивайте рюкзаки потихоньку. Кто знает, как долго они там… Да и инструменты тоже. Алекс, Сер… и ты! Носилки можете уже затаскивать, наверное. Семён! – А? Шофёр, чего-то шаривший рукой под брызговиком, обернулся. – Можно инструменты грузить уже? – Можно, почему нет? – Тогда давайте. Все вместе. В корму автобуса через заднюю дверь начали затаскивать носилки, жестяные короба для керамзита и остальную мелочь типа шпателей и деревянных затирок. Последней вглубь полетела плотная пачка новеньких строительных рукавиц – мастер расщедрился напоследок. Плюс каждый вместе с комбезом тащил в рюкзаке ещё и свои бэ-у, лишними они никогда не бывают. – Колян! Обернувшись, Николай увидел, что ему машут из окна штабного домика. – Чего ты стоишь? Мы тебя ждём! Закинув в автобус свой собственный рюкзак, отличающийся от остальных пришитой на верхний клапан красно-жёлтой эмблемой ЛСО, он направился к штабу, размышляя над тем, что хорошего ему могут там сказать. Ждут они, видите ли. Если бы нужен был, так десять минут назад позвали бы. Зайдя и прикрыв за собой дверь, он обнаружил, что штабисты с Усой уже употребляют аперитив – по четверти пластикового стаканчика. Натощак, да ещё при такой жаре, больше не влезало бы, наверное, даже в самые тренированные организмы. – Наливаем бригадиру, наливаем! Усам всё так же балагурил, видать характер такой. – Да он не пьёт. – Как не пьёт? Пьёт! Нехорошо! – Не пью, – угрюмо сказал Николай, стараясь не морщиться совсем уж открыто. Пить такую дрянь на такой жаре не хотелось даже из вежливости. – Невкусно. – Невкусно! – Захохотал Усам. – Во даёт! |