Книга Прегрешения богов, страница 52 – Лорел Гамильтон

— Ты мне однажды сказал, что ваше с Адамом партнерство впервые сделало тебя счастливым. Что до того у тебя была работа, был секс, а счастья не было.

Он коротко кивнул.

— Если ты говоришь, что хочешь сохранить отношения с Адамом, я тебе помогу, но если у вас все кончено и ты хочешь секса — дело другое.

В глазах у него отразилось страдание. Он прижал меня к себе крепко-крепко, он никогда так меня не обнимал, да и чужих мужиков обнимал только если дразнил или хотел смутить. Но эти объятия ничего общего не имели ни с сексом, ни с проверками на прочность — слишком крепко, слишком отчаянно он меня сжимал. Я обняла его в ответ, прижалась лицом к груди и спросила:

— Что случилось, Джулиан?

— Я готов ему изменить, Мерри. Если он не вспомнит обо мне сегодня-завтра, я пойду на сторону. Может, этого он и ждет — Чтобы был предлог для разрыва.

— Но зачем это ему? — спросила я.

— Не знаю. Когда был жив Этан, его бесила сама мысль, что брат у него — гей. Он меня терпеть не мог и говорил, что это я превратил его единственного брата в пидора. Может, поэтому.

Я отстранилась, глядя ему в лицо, но он притянул меня обратно.

— Этан не мог так думать всерьез. Адам всегда любил мужчин.

— У него и девушки бывали. Он даже обручился с одной.

Я повернула его лицо к себе, взяв за подбородок:

— Он поговаривает о возвращении в натуралы? Джулиан помотал головой, и я разглядела сквозь очки блеск слез в его глазах. Они еще не лились, но смаргивать ему уже приходилось.

— Не знаю. Он не выносит, когда я к нему прикасаюсь. Он не выносит вообще ничьих прикосновений. Я уже не знаю, чего он хочет.

На густых ресницах дрожали слезы, и Джулиан все шире открывал глаза, чтобы они не полились.

— Приезжай на ужин. Хотя бы дружескую ласку мы тебе обеспечим.

— Мы собирались сегодня поужинать вдвоем. Если все получится, то мне ничья другая ласка и не понадобится.

Я улыбнулась:

— Ну, если не приедешь, мы будем знать, что ты снова обрел главную любовь своей жизни и вы хорошо проводите время. Это было бы здорово.

Он улыбнулся и торопливо смахнул непролившиеся слезы. Гей или не гей, он мужчина, а мужчины терпеть не могут плакать, особенно на публике.

— Спасибо, Мерри. Прости, что я тебя этим нагружаю, но почти все мои друзья тоже геи, и они…

— Они решат, что самое время тебя заарканить.

Он опять неопределенно развел руками:

— Не то что заарканить… Но когда я обнаруживаю, сколько друзей не прочь снова оказаться со мной в одной постели…

— С бывшими любовниками очень сложно оставаться просто друзьями, — сказала я.

Он засмеялся — уже весело.

— При моем дружелюбии это просто.

— Так я и думала, — сказала я. Я обняла его, а он обнял меня — на этот раз по-дружески. — А ты не говорил с Адамом насчет визита к семейному психологу?

— Он сказал, что ему это не нужно — все свои проблемы он сам знает. Потеряв единственного брата, он вправе оплакивать потерю.

Рис кашлянул, и мы обернулись к нему.

— Ребята, пора показывать документы и проходить через оцепление.

Говорил он подчеркнуто нейтральным тоном, но мне было ясно, что довольно много из нашего разговора он уловил. Во-первых, слух у фейри лучше человеческого, a во-вторых, за две тысячи лет можно научиться понимать людей.

— Прошу прощения, — сказал Джулиан. — Я забыл о деле, это непрофессионально и недопустимо.

Он шагнул в сторону, одернул пиджак, разгладил лацканы и на глазах собрался.

Гален сказал, наклонившись к его уху:

— Мы тебя обогреем, не разрушая твой брак.

— Какой удар по моей самооценке! — улыбнулся Джулиан. — Ты даже не попытаешься меня соблазнить?

— А что, предполагается, что я буду соблазнять, а не ты? — Гален улыбнулся даже шире него. Джулиан ответил ухмылкой.

Катбодуа нахмурилась и сказала:

— Я ни с кем не собираюсь вступать в телесный контакт, кроме Усны.

— Бедняжка, — сказала я.

Катбодуа нахмурилась сильней. Я покачала головой, но объяснить пришлось:

— Никто против своей воли никого ласкать не будет. Все будет исключительно по взаимному желанию.

Она переглянулась с Шаред.

— Это так не похоже на принца.

— К счастью, — отозвалась Шаред.

Джулиан удивленно смотрел то на одну, то на другую, потом спросил:

— Вы серьезно думали, что Мерри заставит вас меня обнимать, даже если вы не хотите?

Обе только молча на него посмотрели. Джулиан передернулся.

— Не знаю, что за жизнь у вас была раньше, но я против принуждения. Если моя очаровательная персона не вызывает у вас желания скрасить мне одиночество, значит, так тому и быть.

Женщины опять переглянулись.

Катбодуа сказала:

— Может, через три-четыре месяца жизни в этом новом для нас мире мы и поверим тебе и принцессе.

— Скажи Джереми, чтобы он пока освободил женщин-стражниц от работы под прикрытием, — посоветовал Джулиан.

Я задумалась о том, как отнеслись бы Шаред и Катбодуа к предложению немного прогуляться с Джулианом. Это было бы насилие, вроде принуждения к сексу? Получается, что я не оправившимся от травм жертвам Кела предлагаю заняться моральными проблемами Джулиана? Да, но я не считаю его проблемы несерьезными. Я знаю, как можно устать и отчаяться от недостатка внимания — пока не начнешь заглядываться на незнакомцев, потому что тот, кому вроде бы положено тебя любить, тебя не замечает. Люди в таких случаях винят того, кто изменил, но я по опыту жизни с моим первым женихом знаю, что прекратить отношения можно не только прямым разрывом. Можно выдавать своему партнеру такие крохи внимания, что лучше бы его не было совсем.

Если мы в состоянии помочь Джулиану преодолеть темный период в отношениях с Адамом, то мы это сделаем. Я помню, что это такое — умирать каждый день по кусочку из-за того, что к тебе не прикасается так, как нужно, тот, кто тебе нужен. Я три года жила без прикосновений других сидхе. И не хочу, чтобы кто-то переживал такое на моих глазах, если я могу это изменить. А меня Адам не сочтет соперницей, я ведь женщина.

Мы достали удостоверения и дождались начальника, который дал нам разрешение пройти за цепь полицейских. Мы частные детективы, а не полицейские, поэтому рядовой копне может просто махнуть нам — проходите, ребята.

Мы с Джулианом стояли под ярким солнцем, держась за руки. Я бы предпочла залечивать его душевные раны, чем смотреть на новые трупы, но за трупы мне платят, а за утешение друзей — нет. Хорошо бы следующее дело оказалось милым простым разводом со слежкой за супругом. Эта мысль грела мне душу, пока мы шли вслед за полисменом в штатском сквозь толпу медиков, спасателей и копов. Они все старались не смотреть друг другу в глаза, а я уже знала, что это дурной знак: то, что ждало нас там, впереди, потрясло даже людей, которые навидались всякого. Я шла прежним шагом, но руку Джулиана сжимала не только потому, что ему хотелось прикосновений. А потому, что сама становилась чуточку храбрее, держась за его руку.