Онлайн книга «Роспись по телу»
– Да… – побледнела Оля. – А вы откуда знаете? – Оля, снимите платье, пожалуйста, – попросила деловым тоном Юля и даже отошла в сторону, чтобы не мешать ей. – Это очень важно. – Что-о? Это еще зачем? Вы что, с ума сошли? Зачем мне снимать платье? – Ничего не бойся, – сказала Гел. – Мы не хотим тебе зла. Мы только посмотрим на тебя, и все. – Но зачем? Что я вам сделала? – Если окажется, что ты не та Ольга Белоконь из «Чайки», то мы отпустим тебя и даже дадим денег на новое платье и на такси. Ольга смотрела на них широко раскрытыми глазами. Вся ее жизнь промелькнула сейчас перед ней, как размытый групповой снимок. И только одно лицо, лицо мужчины задержалось в ее сознании на несколько секунд. Она испугалась. А ведь прошло уже столько времени, как ее никто не беспокоил. Судорожными движениями она стянула с себя мокрое платье. Она уже знала, зачем ее заставили раздеться. Но они ничего не увидят и не узнают. Потому что она давно уже начала новую жизнь и сделала все возможное, чтобы ничто не напоминало ей о ее прошлом. Дрожащая, мокрая, она, прижимая к груди платье, повернулась спиной к Гел и замерла, ожидая дальнейших приказаний. Она почувствовала, как чья-то рука осторожно приспустила резинку трусиков. Значит, она не ошиблась, и эти две милые с виду девушки действительно заманили ее с помощью Крымова сюда не просто так. Они от Бахраха. Гел с Земцовой с ужасом смотрели на большую розовую заплатку чуть пониже поясницы Белоконь. Она уничтожила шрам. А ведь он был, и был именно на том самом месте, где ставил свое клеймо всем своим девушкам Михаил Семенович. – Оля, где твой шрам? – Какой шрам? – на всякий случай спросила Белоконь, все еще надеясь на чудо, на то, что все то, что сейчас происходит с ней, никак не связано с самыми постыдными страницами ее жизни. – У тебя здесь, – Гел довольно бесцеремонно ткнула пальцем в розовое пятно на ягодице Белоконь, – был шрам. Ты свела его? Зачем? Тебя кто-то просил это сделать? – Нет. – Тогда зачем же ты его вывела? – теперь звучал голос Юли. Гел в это время задрала подол своего платья и, обойдя Ольгу, продемонстрировала ей свой шрам. – Теперь понимаешь, кто мы? – Но что вы хотите от меня? – Расскажи про свой шрам и каким образом он оказался на твоей заднице. Бахрах мертв, так что можешь говорить спокойно, ничего не опасаясь. – Мертв? – воскликнула Ольга и тотчас поняла, что выдала себя этим эмоциональным порывом. – А что с ним? – Инсульт, – коротко ответила Земцова. – Так это он тебе сделал шрам? При каких обстоятельствах? – Это не он. Это другой человек, но его действительно нанял Михаил Семенович, – слезы выступили на глазах Ольги. – Его звали… – Гамлет? – Да. Но если вы все знаете, тогда зачем же меня пытаете? Я хотела все забыть, забыть… Я вышла замуж… – Но люди Бахраха продолжали навещать тебя, и ты подписывала документы? – Да… Все так. Но что вам нужно от меня? – Мы хотим, чтобы ты нарисовала нам рисунок твоего шрама, – сказала Юля. – Ты помнишь его? – Да там помнить нечего… У вас есть ручка? – Это тебя устроит? – Гел протянула ей губную помаду. – Нарисуй на зеркале. И Ольга, словно находясь под гипнозом, вывела красным: «3U». И тут же увидела, как изменились лица обеих девушек. С них словно стерли напряжение и раздраженность. – Три. Отлично, – сказала Гел. – Спасибо. Теперь никто не сможет потревожить твой покой. Ты свободна, Ольга. – Вы тоже из Саратова? – она еще не верила в услышанное. – Да. Но тебе лучше забыть все то, что произошло сегодня и тогда, давно… Не так ли? – Ответь мне только, – вдруг сказала Юля, – как случилось так, что ты, нарушая все условия своего устного контракта с Бахрахом, посмела выйти замуж? – Просто вышла, и все. Когда я познакомилась с Антоном, то поняла, что если не выйду за него замуж и не рожу ребенка, то сойду с ума от страха. Ведь если вы все знаете, то должны понять меня. Я постоянно жила в ожидании расплаты… – Она уже рыдала. – И мне, если честно, было тогда все равно, что со мной будет. Главное было заключено в Антоне. Вы, наверное, удивитесь, но я рассказала ему обо всем. Мы продали квартиру, которую купил для меня Бахрах, и купили другую, в другом районе Москвы. И лишь единственный пункт моего контракта, как вы говорите, с Бахрахом, который я не нарушила, был тот самый клуб «Чайка», где я должна была работать руководителем хорового кружка. – Это Бахрах тебя туда определил? – Нет. Когда я приехала в Москву, то сначала вообще не знала, чем мне заняться. Деньги были, но я не могла сидеть без дела. И вот тогда-то я и записалась в этот клуб. Первое время работала там бесплатно, пела в ансамбле, а потом мне предложили место руководителя хоровой группы, и я согласилась. – И ты уведомила об этом Михаила Семеновича? – Конечно! И он обрадовался. Сказал, чтобы я находилась там все то время, пока мы с ним работаем. Хотя никакой работы не было. Лишь приезжали какие-то люди с кожаными папками, набитыми документами, которые я должна была подписывать. – Ты не догадывалась, что это за документы? – Догадывалась. Я же не вчера родилась. Думаю, что он сделал меня директором какой-нибудь фирмы, через которую проводил деньги. Если не нескольких фирм… – Он говорил тебе, когда ты будешь свободна? – Да, конечно. Ко мне должен был приехать один человек, фотография которого все это время находилась у меня… Точнее, две фотографии. И я должна была отдать ему конверт. – А что в нем? Он у тебя, этот конверт? – Да… У меня. Но только… Словом, я вскрыла его. Вернее, это не я, а Антон. Когда я ему все рассказала, он испугался и сказал, что тот человек, который должен был прийти ко мне и которого я узнаю по фотографии, может быть убийцей… То есть он должен будет убить меня, как свидетельницу махинаций Бахраха. И тогда я позволила ему вскрыть конверт. Можете себе представить мое удивление, когда там я прочла всего одну строчку… – Что там было написано? Ты помнишь? – Гел в нетерпении сжала свои кулачки. – Ну? – Там написано: «Катя Уткина. Садово-Сухаревская, 28, кв. 81». – Вот и все! – вздохнула с облегчением Гел. – Все. Круг замкнулся. Ты молодец, Оля Белоконь. А теперь мы с Земцовой должны извиниться перед тобой. Мы были так бесцеремонны… – Да уж… – Ольга стояла перед ними почти голышом и дрожала всем телом. – Девочки, мне бы выпить. Я совсем замерзла… Да и накинуть что-нибудь на плечи не мешало бы… – Тебе нравится мое платье? – вдруг спросила Гел, сверкая глазами. |