Книга Драккары Одина, страница 94 – Андрей Зайцев

Калеб понимал его сомнения, но оставался при своем мнении, не споря с князем. Тут следовало быть крайне осто­рожным. Искушенный в магии и теологии советник хорошо сознавал, что Людовит просто не улавливает основ христиан­ских догм, оставаясь, по сути, темным язычником, варваром, которому легче погубить десяток душ, нежели попробовать спасти хоть одну.

— Как говорил Алкуин, обласканный Карлом Великим, что такое слово? Изменник души, — произнес задумчиво Калеб. — Если принять на веру все то, что написано в этих книгах...

— Я понял тебя, Калеб, — кивнул с удовлетворением князь. — Иначе не может и быть. Наша жизнь — изменчива. Мы не сможем...

Князь не договорил, раздался стук в дверь и слуги ввели в комнату Олафа. Людовит быстро огляделся, будто что-то припоминая, затем взмахом руки удалил своих людей, при­глашая викинга подойти ближе.

— Тебе нравится у меня, норманн? — спросил князь, при­стально глядя ему в глаза.

— А кто я здесь? — Олаф чуть наклонил набок голову, как бы возражая Людовиту.

— Кто? — легкая усмешка бродила на тонких губах князя. — Не могу понять тебя?

— Я пленник или...

— Нет, нет, — покачал головой Людовит и знаком показал Калебу на дверь.

Тот помедлил, словно не вполне понимал, действительно ли князь хочет, чтобы он ушел? Но тот лишь нетерпеливо махнул рукой: иди, иди.

Когда они остались с Людовитом наедине, Олаф вдруг почувствовал непреодолимое жжение внутри себя, и тут же взгляд его упал на стену, где висело оружие: меч в ножнах с инкрустированной рукоятью, секира, украшенная золотой проволокой, прекрасно сделанные ножи с широкими лезвиями. Каких-нибудь два шага, и он может завладеть мечом!

Мысль о мести на миг ослепила юноше глаза. Но он быстро пришел в себя. Спокойно, спокойно, время еще есть! А князь, как бы не подозревая о страстях, что кипели в душе его пленника, взял книгу и перелистывал страницы.

— Ты уже не пленник, норманн, но еще и не мой дружин­ник. — Людовит говорил, не поднимая головы.

Олаф с любопытством смотрел на книгу в руках венедского вождя. Он слышал о таких вещах, распространенных в Валланде.

Хафтур говорил, что их делают из телячьей кожи и на­зывают пергаментом. Христианские монахи и другие ученые мужи особым способом записывают на них знания о том, что было раньше. А пишут они не так, как у него на родине. Это не руны, а другие знаки, научиться которым можно у тех же монахов. Олаф вспомнил о письменах, которые он видел на стене в башне. Кто написал их? И догадывается ли князь о том, что там написано?

— Знаешь, что это такое? — Людовит поднял голову, по­казывая ему книгу.

— Я никогда такого не видел, — признался Олаф, нервно думая о том, что может убить венедского вождя, отомстив за смерть Хафтура и своих товарищей.

— Здесь говорится о том, как племя готов захватило Рим. Слыхал о таком городе?

— Слыхал

В этом не было ничего не возможного. Людовит хитер. Вряд ли он без тайного умысла позволил бы норманну остаться с ним наедине, когда рядом висит оружие и велик соблазн за­владеть им.

— Готы разграбили город, но управлять им так и не смог­ли, — продолжал как ни в чем не бывало князь, словно не догадывался о борьбе в душе юноши. — Тебе это ничего не напоминает?

— Нет.

— А ведь твои соплеменники поступают точно также. Они нападают на города Священной Римской империи или на города англосаксов, но совсем не могут управлять этими городами. Что толку от разрушенного города?

— Я не задумывался над этим. К тому же я почти нигде еще не бывал.

— Может, оно и к лучшему, — пробормотал князь, за­думавшись. — Быть просто разбойником — низко, если нет более высокой цели.

— Какой же? — Олаф с любопытством глянул на него.

— Скажем, завоевать чужую землю и сделать из нее про­цветающее королевство. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Немного.

— Ты хорошо знаешь морское ремесло?

— Я еще слишком молод, — уклончиво ответил Олаф.

— Твоя скромность похвальна. Но молодость не оставляет следа, она имеет свойство исчезать.

Князь бросил красноречивый взгляд на стену с оружием. Время шло, однако норманн пока не проявлял желания вос­пользоваться им.

— Тебе знаком язык рун?

— Немного.

— Почему ты — викинг, воин — носишь амулет богини, не имеющей отношения к битвам? — спросил князь. — Я знаю, есть богиня Фрейя. Она, как и Один, появляется на поле битвы. Если бы ты поклонялся ей...

Олаф сообразил, куда ведет князь. Большинство викингов носили амулеты в виде маленького топора, как бы похожего на топор Тора — Мьеллнир или в виде маленькой лодки — аму­лет морского бога Ньерда из Страны Ванов... Были и другие амулеты. Но амулет древней и загадочной Нертус, подаренный ему когда-то Хельгой, выделял Олафа из толпы, делал не по­хожим ни на кого.

«Что бы сказал князь, если бы узнал, что я родом из Гардарики?» — подумалось Олафу.

— Этот амулет мне подарил один человек, когда я был на волосок от гибели.

— Он спас тебя от смерти? — возбужденно проговорил Людовит, заинтригованный его словами, так как испытывал тягу ко всему необычному. Кто знает, может быть, он был более близок к погибшему брату, чем предполагал?

Ему не хотелось во всем доверяться Калебу, но советник очень редко ошибался. Эта зависимость и бесила князя. У него иногда возникало сильное желание овладеть секретами Калеба и уничтожить его. Но пока советник был ему нужен.

Что-то в этом есть. Несомненно есть!

— А скажи, князь, ты видел знаки на стенах в башне? — неожиданно спросил норманн.

— Да, видел, — удивился венедский правитель. — Что тебя интересует?

— Что там написано?

Людовит раздумывал недолго. Этот северянин... Может статься, он именно тот, кто ему нужен. Но это дело времени.

— Это древний язык, — пояснил венед. — Один из ученых советников моего отца сказал как-то, что там записано: «Можно быть маленьким в больших деяниях и большим — в малых».

— Это похоже на то, что говорил Эгиль.

— Эгиль? — нахмурился князь — Кто это?

— Старик, которому подвластно время.

— Подвластно время? — рассмеялся Людовит — Это чушь. Время не подвластно никому!

— Но именно он сказал, что сын Мундильфари покроется кровью, — сказал Олаф — А ведь это было не так давно...

— Сын Мундильфари? — припомнил Людовит. — То есть, по-вашему, луна?

— Если бы Рагнар доверял Эгилю, мы бы никогда не оказались здесь.

— А вот тут ты неправ, норманн, — серьезно заметил Лю­довит. — Ты же веришь в судьбу? Ваша судьба была попасть на эту землю.