Онлайн книга «Самовар, разлив, граната. Гид по неприятностям»
|
Скоро начало темнеть, и стемнело быстро, едва солнце зацепило деревья, темнота сгустилась. Стало сумеречно и неуютно. – Что ты думаешь? – Жмуркин кивнул на железную койку и на выжженный круг. – Что тут случилось? – Не знаю… – Во-во. Я тоже не знаю. Но это мне совсем не нравится… Жмуркин стал рассказывать, что именно ему не нравится. Не нравилось ему почти всё. И Витька во многом был с этим согласен. Как-то всё слишком удачно. Самозакрывающиеся двери, бешеная лиса, нож сломался. И мост сломался. – Это был нам знак, Вить. Жмуркин с опаской поглядел на Генку и перешёл на шёпот: – Я, конечно, не хочу нагнетать, но… а если правда? Про колдуна? – Жмуркин, я тебя слышу, – сказал Генка. – А у нас даже света нет, – продолжал Жмуркин. – Ни света, ни огня. А что это за выжженный круг? А если… Жмуркин напряжённо замолчал. – Что, если хозяин вернётся? – Спрячься в сундук, – усмехнулся Генка. – Сундуки раньше крепкие были. – Может, лучше нам всем в сундуки спрятаться? – совершенно серьёзно предложил Жмуркин. – Вы залезете в тот, что побольше, я в другой… – Жмуркин, ты меня достал, – сказал Генка. – Твой бред становится неконтролируемым. Можешь думать как хочешь. Колдуны, вурдалаки, стриги – на здоровье. Развлекайся. Лично я полез на печь. – Зачем на печь? – не понял Витька. – Боится, что его мыши съедят, – объяснил Жмуркин. – Это пустой дом, – устало сказал Генка. – Здесь мышей не водится. Генка подошёл к печке, хрустнул плечами и забрался на полати. – Я буду звать тебя Емельян, – сказал Жмуркин. Стало ещё темнее. Лежать на сундуке было неудобно. – Эй, ловите! Генка швырнул с печки полиэтиленовый пакет. Витька подобрал его и заглянул внутрь. В пакете лежали свечки. Штук десять свечей и зажигалка. Жмуркин подбежал и тоже заглянул. – Я же говорил – колдовство, – повторил Жмуркин. – Ритуальные свечи… – Самые обычные. – Витька достал свечку, чиркнул зажигалкой, свеча загорела. – Это же деревня, тут электричество часто отключали. Вот хозяин и держал про запас. Витька поставил свечу на печной приступок. Обычная дешёвая стеариновая свеча, горела неровно, с потрескиванием, но от её света сделалось как-то спокойнее. И темнее не-много. – Генка прав. – Витька улёгся на освободившийся сундук. – Лучше спать лечь пораньше и пораньше же проснуться. Между краем сундука и бревном стены образовалась небольшая ложбинка, Витька устроился в ней поудобнее, закрыл глаза. Жмуркин на своём сундуке расположиться не мог долго, ворочался, переваливался с боку на бок, скрипел сундуком и зубами. Генка на полатях не мучился совсем, покашлял и почти сразу с чистой совестью захрапел. Свечка догорела и погасла. Витька тоже уснул. Разбудил его, конечно, Жмуркин. – Вы видите?! – в голосе Жмуркина слышался ужас. – Вы видите?! Витьке не хотелось ещё чего-то видеть, хотелось спать и дальше, но Жмуркин запричитал громче: – Посмотрите же! Там, на стене! Витька повернулся на бок и посмотрел на стену. По стене шла светящаяся надпись. Незнакомые стрельчатые буквы складывались в слова, слова – в фразу. В комнате было темно, но от слов на стене исходил свет. – Люминофором написано, – определил Генка. – Занятно… – Ген, а как ты их раньше не заметил? – спросил Витька. – Не знаю, – ответил Генка. – Сначала фонариком светил, потом… Не знаю как. Их не было вроде… я не заметил… – Это предупреждение! – объявил Жмуркин. – Какое ещё предупреждение? – зевнул Генка. – Обычные каракули, ничего не разберёшь… Вить, ты можешь это прочитать?! – Нет! – заорал Жмуркин. Он вскочил с сундука, подбежал к стене и встал перед надписью. – Это нельзя читать! – повторил Жмуркин. – Ни в коем случае! – Почему? – не понял Витька. – Потому! Жмуркин схватил зажигалку, зажёг свечу. Надпись на стене исчезла. – Это нельзя читать, – повторил Жмуркин уже спокойнее. – Вы что, «Зловещих мертвецов» не видели?! Витька усмехнулся. Генка постучал кулаком по полатям. – Вот-вот. – Жмуркин зажёг ещё одну свечу. – Ребята в фильме тоже не верили, тоже думали, хиханьки-хахоньки. Пока не прочитали из книги. Жмуркин засветил третью свечку. – Жмуркин, – сказал Витька. – Вот уж не думал… – А мне плевать, думал ты или не думал. Читать это нельзя! – Ну ладно, – не стал спорить Витька. – Я и не хотел особо. Просто ты… нервы прибери. А то мы спим, а ты вдруг начинаешь орать. А у нас тоже, кстати, нервы слабые. Вот мне, например, уже почти как три года хочется тебе отвесить по шее… – Это так для тебя характерно, – оборвал Жмуркин. – Когда в споре нет весомых аргументов, примитивное сознание пускает в ход кулаки. – Замолчали бы оба, – попросил Генка. – Спать охота, а вы все не уймётесь. – Это у Жмуркина воображение разыгралось, – сказал Витька. – Зловещие мертвецы ему мерещатся. – А у тебя вообще воображения нет. Я не против того, чтобы поспать. Но ведь можно спать при свечах, чего-чего, а свечей у нас много. Свечей много, мозгов мало. Последнее Жмуркин добавил вполголоса. – Всё-таки ты, Жмуркин, неисправим, – сказал Витька. – Ничто тебя не учит… Жмуркин поёжился, оглядел избу, затем неожиданно подошёл к печи и забрался внутрь, в топку. – Ты чего? – спросил Витька. – Ничего. – Жмуркин пролез подальше в печь. – Просто… Холодно мне. – Холодно? Ну-ну… Витька вытянулся на сундуке. – А по-моему, это клиника уже, – сказал он. – Клиника в полный рост. Нет, ты нас, конечно, и раньше радовал, но сегодня… Жмуркин, ты втянул нас в зверский бред. Жмуркин в печи промолчал. – Ты втянул нас в зверский бред и спрятался в печи. Генка на полатях хихикнул. – Я всё понимаю, – продолжал Витька. – Всё понимаю, квадратный самовар надежды, все дела… Но почему всегда мы? Жмуркин не отвечал. Витька ворочался. На этот раз он подобрал с пола брезентовую оконную занавеску, свернул её и расстелил на сундуке. Брезент пропах пылью, но стало мягче и удобнее. |