Книга S-T-I-K-S. Человек с котом, страница 80 – Артем Каменистый

Отчеканила будто по писанному, и это в запуганном состоянии.

Похоже, не тот случай, когда можно обойтись парой простых слов. Тут потребуются затяжные и сложные переговоры.

— Ты хочешь сказать, что я ничтожен как ноль целых две десятых грамма?

— Нет, я просто объяснила, что такое карат.

— Тебе сколько лет?

— А зачем тебе знать?

— Да слишком умная для своего возраста.

— Мне это уже говорили.

— Верю. В общем, смирись с тем, что меня зовут именно так.

— Откуда ты взялся? И что это вообще? Что за место? Как мне выбраться назад?

— Стоп-стоп-стоп! Давай, для начала, я кое-что спрошу. Как давно ты здесь?

— Здесь, это где?

— В Улье.

— Улей?

— Еще можно назвать Стикс, но обычно обходятся Ульем, тут все любят упрощать, так что Стикс оставили разным сектантам. Когда-нибудь слышала такие названия?

— Улей — искусственное жилище для медоносных пчел. Стикс — в древнегреческой мифологии — олицетворение первичного мрака существовавшего до появления жизни, а также река за которой располагается царство мертвых. Это самое общеупотребительное значение, но есть и другие.

— У тебя что, в голове энциклопедия?

— Ага, на много-много страниц и когда волнуюсь, она сама собой открывается. А я сейчас сильно волнуюсь. И не вижу здесь ничего похожего на Стикс и тем более пчелиный улей.

— Если ты про эту реку, то называй ее как хочешь, она не обидится. А улей у нас не пчелиный, а человеческий, где мы барахтаемся в сотах где меда нет и не будет. Главное — запомни, что я Карат, а не какой-то там Харон ^[29]. Получается, ты ничего про наш Стикс и Улей не слышала?

— Нет.

— А когда последний раз видела людей? Я имею ввиду нормальных людей.

— В автобусе, ночью. И в машинах. Тоже ночью.

— При этом случайно не было тумана?

— Откуда ты знаешь?!

— Разве неясно? Я экстрасенс, умею мысли читать, а еще легко заглядываю в прошлое.

— И о чем я только что подумала?

— О том, что я вру.

— Ну это нетрудно угадать.

— Так что там насчет тумана?

— Он там был. Густой. Мы из-за него остановились, и в нас врезалась машина. Там водитель неадекватный, он быстро ехал, нельзя так, ведь вообще ничего не видно.

— Это случилось в городе или на трассе?

— На трассе. Мы ехали в летний лагерь, но у нас сломался автобус. Пока прислали другой, времени много прошло, и дальше ехали уже в темноте.

— Дай еще раз твои мысли прочитаю. Густой туман окружил автобус со всех сторон, вам пришлось остановиться, потом случилась авария. Но дальше началось что-то совсем уж нехорошее. Люди стали превращаться в ходячих мертвецов.

— Нет, не угадал. На нас напало чудовище.

— Вот это? — Карат указал на тушу.

— Нет. Наверное, нет. То было гораздо больше. Оно крышу оторвало у автобуса. Раз, и крыши нет. Все кричали, все страшно кричали, и я тоже кричала.

— Как спаслась?

— Меня там не было, я отошла как раз. А дальше начинались кусты густые и деревья. Было очень темно, у автобуса вдруг погасли фары. Я перестала кричать и спряталась. Но все слышала, там продолжали кричать. Они страшно кричали.

— Радуйся, тебе повезло. Ты так и просидела там до утра?

— Нет, я не выдержала. Эти крики, их невозможно было слушать. Я побежала оттуда со всех ног назад по дороге. Мы всего чуть-чуть отъехали от заправки, где ждали второй автобус.

— Еще раз прочитаю мысли — ты хотела вызвать помощь оттуда, потому что твой телефон почему-то перестал работать.

— Откуда знаешь?!

— Ты про что именно?

— Про телефон. Про то, что он не работает.

— Он работает, просто здесь нет сотовой связи.

— Где я вообще?! Я ничего не понимаю! Я не нашла заправку, дорога стала другой! Я не могла пройти мимо нее, там всего одна большая дорога, с нее никак не свернуть! Но там не было заправки! И дорога стала другой, ужасной, по такой мы не могли ехать, там сплошные колдобины! Что здесь такое?! Что?!

Похоже, девочка собирается затеять истерику, и это все усложнит, нет времени с ней возиться. Но не бросишь же вот так на стреле крана.

Надо что-то делать, как-то перевести внимание.

Спасенная, неожиданно успокоившись, ровным голосом произнесла:

— Я очень замерзла. Ночь была холодная.

— Ну это понятно. У тебя что, покороче шорт не нашлось? А что это за рубашка?

— Вообще-то это не рубашка.

— Не знаю, что это, но сделано оно из марли.

— Никакая это не марля, это воздушная ткань. Так красиво.

— Теплее надо одеваться, барышня. Если из-за красоты приходится мерзнуть, то плевал я на такую красоту, так что хоть драный ватник с лагерным номером напяливай, лишь бы зубами не стучать. А теперь послушай меня. Внимательно послушай. Ты не заблудилась, ты случайно попала в место откуда нет выхода.

— Как это нет?

— А так — нет и все.

— Но…

— Не перебивай, времени у нас тоже нет, я делаю тебе огромное одолжение, тратя его на разговоры. Дело в том, что место это очень опасное. Ты не виновата в том, что сюда попала, тебе просто не повезло с тем автобусом, если бы он не сломался, ты бы даже не поняла, чего избежала. Здесь все иначе, если я оставлю тебя на этом кране, вряд ли доживешь до вечера. Но неподалеку есть относительное безопасное место, я туда направляюсь. Дорога очень сложная и опасная. Видишь вон ту лодку? Это на ней я плыл, на воде меньше риск. Но вскоре придется перебираться на сушу, до самого конца на веслах дойти не получится. Сейчас я кое-что заберу с этой твари, а ты пока подумай — как следует подумай, но не затягивай это дело.

— Над чем подумать?

— Над выбором. Важным выбором. Или оставайся, или тебе найдется местечко в лодке. Безусловно, тебя учили, что приглашения незнакомых мужчин следует игнорировать. А к тем, кто грязен, заросший и при оружии нельзя и на пушечный выстрел приближаться. Такой как я просто обязан оказаться злостным маньяком. Но выбор у тебя невелик: или остаешься наверху, и вскоре здесь появятся дружки этого парнишки; или шагом марш в лодку, сидишь там без истерик и в точности выполняешь то, что я говорю. Перспективы ясны? Одна минута у тебя есть, время пошло.