Книга Арабская принцесса, страница 108 – Таня Валько

– Вот это да!

К беседующим подходит двоюродная сестра из Джидды.

– Чтобы я о тебе и твоей поддержке нашего дела узнавала от моей подруги, это грандиозно! – упрекает она родственницу, но делает это с улыбкой.

– Это же настоящий съезд семьи! Почему я ни о чем не знаю? – Марыся обращается с вопросом к Хамиду, но он уже исчез с Фахадом – мужем Фатимы.

– Может, хотел сделать сюрприз? – предполагает Исра. – Мириам! Наконец-то я получила согласие на брак с моим мужем! – смешно говорит она и от распирающего ее счастья просто подскакивает на месте.

– Это какой-то ужас! – Фатима с недовольно, презрительно кривит губы. – Чтобы женщина не могла вступить в брак с парнем, к тому же чистокровным мусульманином, необходимо получить разрешение правительства!

Она глубоко вздыхает, чтобы успокоиться.

– Может, еще к королю нужно было обращаться?

– Нет, к главному имаму, а все ведь знают, какой он, – поясняет молодая женщина счастливо. – Теперь уже нам все равно. Официальный контракт подписан, и мы можем вместе приезжать в Саудовскую Аравию или на праздники, или в гости.

Она просто визжит и сильно прижимает обеих женщин к груди.

Фатима прерывает ее, выливая кувшин холодной воды на обрадовавшуюся женщину:

– Это только начало, а не конец проблем. Посмотрим, так ли ты охотно будешь сюда приезжать!

– А почему? – не понимает Марыся, в чем дело.

– Посмотри на него! Это сириец, белый, как молоко, белее тебя, моя дорогая! Волосы светлые, зеленые глаза и к тому же конопатый.

– А что это ты так внимательно присматривалась к моему мужу? – хмурится Исра.

– Попробуй с ним войти в торговый центр! – шутит двоюродная сестра. – Не долее чем через пять минут у вас на голове будет сидеть не один – стадо мутавв. Саудовка с белым человеком! Грех, грех, грех! Haram!

– Фатима…

У новоиспеченной супруги в больших черных глазах собираются слезы.

– Ну, хорошо, хорошо, – эмансипированная женщина обнимает расстроенную подругу. – Будет только один мутавва.

Вокруг столпотворение, молодые женщины закончили неприятный спор и вместе с остальными гостями бегом направляются в столовую. Супружеские пары садятся по одну сторону стола, мужчины рядом с мужчинами, чтобы, не дай Бог, женщины не сблизились с дальними родственниками-мужчинами или одинокие женщины не сидели рядом с замужними. Таков порядок, и это семимильный шаг к прогрессу, так как обычно женщины и мужчины должны есть в отдельных комнатах. Это общество единственное в своем роде – типичная немного современная, но все же традиционная саудовская семья. Дядя и почти все взрослые мужчины носят тобы, длинные до земли белые рубахи, а головы накрывают платками-ихрамами в бело-красную клетку, которые скрепляют черным игалем. Они все время поправляют их свешивающиеся концы, забрасывая их накрест наверху и делая неустойчивую конструкцию, которая через минуту падает. Пара бунтующих подростков выделяются, они в джинсах и цветных рубашках с надписями, но маленькие мальчики подражают одежде отцов, только головы у них не покрыты. Женщины в возрасте носят абаи, часто расстегнутые, и черные небольшие платки или шали, закрывающие только волосы. У девушек блузки с длинными рукавами, хотя некоторые носят цветные хиджабы, такие же, как Марыся в Ливии и в Йемене. Детвора гоняет как сумасшедшая, хотя для них отдельная столовая с множеством филиппинских нянек. Там и Надя под присмотром заботливой Ноны. Марыся заставила себя хоть что-то проглотить, на еда ей не нравится. После замечательных ароматных приправ ливийской и йеменской кухни саудовские блюда кажутся тошнотворными. Суп на вкус как отвар из кухонного полотенца, вместо замечательного кускуса едят твердый, недоваренный рис, а к нему – сушеное мясо. Овощи поданы в виде разваренного месива, которое все из одной миски набирают тонкими плоскими хлебцами, не обращая вообще внимания на столовые приборы, лежащие на столе.

– Ну, Мириам, по вашей дочери видно, что ты все же арабка, только adżnabija, – исключительно мило говорит престарелый дядя, а Хамид бледнеет от бешенства.

Общество замолкает, даже малыши, так как говорит глава семьи.

– Ведь вы знаете, что мой отец был арабом, ливийцем, а мама – полька, – поясняет без смущения Марыся.

– С генами бороться не будешь, – дядюшка качает головой. – Рыжая и голубоглазая, а кожа темная, как у бедуинки, – не очень любовно описывает он их любимую доченьку. – Хамид, тебе придется гвардию нанимать, чтобы охранять такую красотку, – говорит он.

Все взрываются смехом, родители же вздыхают с облегчением, слыша из уст старца комплимент в адрес их карапуза.

– Ваша дочь Надя подходит нашему новому члену семьи, – не закончил еще говорить дядя. – Он также не похож на нас.

У сирийца лицо становится пунцовым, а Исра кривит губы, и кажется, что она вот-вот заплачет.

– Очень все же хорошенькие отщепенцы.

Старый саудовец очевидно хотел сказать комплимент, но, как это бывает у людей его возраста, получилось исключительно неуклюже. Он позволяет маленькой Наде тягать себя за ихрам и бить ножками в живот. И каждый видит, что это все же добрый человек.

После двух часов застолья все сыты по горло и встают из-за стола, а вновь прибывшие из Америки родственники, исключительно впечатленные словами дяди, направляются к выходу.

– Они по-прежнему не заменили этого чертового горе-повара. У них что же не хватает денег на хорошего кулинара? Ты так не думаешь, любимый? – Марыся шепотом характеризует семейный обед. – А манеры – это уж с молоком матери впиталось… – кривится она. – С генами бороться не будешь!

– Пойдем домой, но, к сожалению, мы не можем уйти по-английски. Мы должны попрощаться, по крайней мере с дядей. С ним у меня общие интересы, за ним последнее и решающее слово в фирме, в конце концов, он szabani ^[94] и совершил хадж к тому же.

Хамид осторожно обнимает главу рода за плечи и под конец целует ему руку.

– Заглядывайте к нам, когда захотите, но не так редко, как до сих пор. Не избегайте, хоть семья и не такая современная, как вы, и для вас это мучительно. У нас всегда много народа и можно сойти с ума от шума, но помните, что всегда можете на нас рассчитывать.

Сморщенный, как сушеная груша, старик с улыбкой подходит к Марысе и похлопывает ее кончиками пальцев по спине.

– Мириам, Мириам, стой! – слышит она громкий женский голос. – Ты что, уходишь? Не сказав ни слова? Ведь нужно поболтать.

Фатима хватает подругу под руку.

– Завтра в шесть часов вечера в ресторане «Аль– Бохсали» на улице Короля Абдуллы. Там очень приличное отделение для семей.

– Не знаю, впустят ли вечером женщин одних, – беспокоится Марыся.