Онлайн книга «Кровавые жернова»
– Отец Павел, – сказал Андрей Алексеевич, – прошу прощения, мне нужен Илья. Мальчик взглянул на отца, мать, словно прощаясь с ними, и подошел к Холмогорову. – Идем со мной. Холмогоров взял Илью за плечи, увлек в свою комнату и усадил на диван. Сам сел рядом на стул. – Оставьте меня с ним, – попросил Холмогоров, взглянув на полковника Брагина. – А вы, доктор, останьтесь. Мальчик с интересом посмотрел на огромного негра в белом костюме, на золотой крестик четок, на янтарные камешки. В комнате было темно, как поздним вечером. – Илья, родной. Смотри на меня, слушай, что я тебе буду говорить, и постарайся ответить на мои вопросы. – Холмогоров провел ладонью перед лицом мальчика один раз, второй, третий. – Ты меня слышишь? – через несколько мгновений спросил он. – Слышу, но плохо. Вы далеко. – Я сейчас подойду поближе и буду разговаривать с тобой, а ты отвечай. – Не надо ко мне подходить, лучше я подойду. – Подходи, – произнес Андрей Алексеевич, зажав в своих ладонях ручонки мальчика. – Теперь ты лучше слышишь? – Да. – Ты видел икону Божьей матери – ту, которая висела в церкви? – Видел. – Когда ты ее видел? – Ночью. – Это ты ходил в церковь? – Да. – Ты забрал ее? Она лежала за алтарем, на столе? – Да, я забрал ее. Завернул в полотенце и забрал. – Куда ты ее спрятал? Выражение лица мальчика, до этого спокойное и сосредоточенное, вдруг резко изменилось. Казалось, еще секунда – и он расплачется. – Успокойся, – Холмогоров почувствовал волнение ребенка и сжал руки. Погладил Илью по голове, медленно проведя ото лба к затылку несколько раз. – Не надо расстраиваться. Рассказывай, куда ты ее спрятал? – Я ее похоронил, опустил в глубокую яму и засыпал песком. – Где та яма? – У реки, за высоким забором, высоким-высоким, до самого неба. Через тот забор не перелезешь. – А ты как перебрался? – Я вошел в калитку. – Говори, Илюша, не останавливайся. – Там была яма под серым камнем. Я ее положил в яму и закопал. Это мой секрет. Вы не скажете отцу? И маме тоже не скажете, да? – Никому не скажу, Илья. Глаза мальчика закрылись. Холмогоров подхватил уснувшего ребенка на руки, уложил на диване, накрыл одеялом, подсунул под голову подушку. – Уходим, – шепотом произнес он, – уходим отсюда. Матушка Зинаида, пусть Илья спит. Не беспокойте его, он очень устал. Когда проснется, все будет хорошо, поверьте мне. – Что с ним? – Все нормально, – произнес огромный негр. – Он помог нам, ваш маленький сын. Отец Павел, нужна лопата. – Сейчас дам. Я иду с вами. – Нет, вы оставайтесь дома с детьми. Мы с доктором Рибера сами попытаемся справиться. Полковник Брагин и Питер Нехамес бежали вслед за Холмогоровым. Вспышки молнии все чаще озаряли землю неверным светом. – Как перед страшным судом, – вдруг произнес Питер Нехамес, вытирая вспотевшее лицо. Полуянов пошатывался, но тоже бежал. Первым во дворе Ястребова оказался Холмогоров. И опять то же тяжелое чувство на мгновение обрушилось на него, словно вдавило в землю. – Камень, мельничный жернов, – сказал Холмогоров. – Давайте-ка его попробуем сдвинуть. Полуянов, Питер Нехамес, доктор Рибера, Холмогоров, полковник Брагин и еще один полковник и майор попытались вырвать вросший в землю огромный каменный круг. – Еще, еще! Ну, все вместе! – командовал полковник Брагин. Камень немного оторвался. Полуянов подсунул под него бревно. – Ну, взяли! Раз, два! И треснувший камень, словно чугунный канализационный люк, отъехал в сторону. Мужчины с облегчением выдохнули. Холмогоров принялся копать, затем лопату перехватил доктор Рибера. Полуянов и Питер Нехамес ладонями отгребали песок. – Стоп! – воскликнул доктор Рибера, опускаясь на колени. Все замерли. Полыхнула молния, расколов небо сразу в четырех местах. – Вот она, – доктор Рибера бережно вытащил завернутую в ткань доску иконы Казанской Божьей матери. – Господи! – воскликнул он, взглянув на свои руки. Пальцы и ладони были в густой липкой крови. Он положил икону на землю и уставился на свои ладони. – Это кровь? – спросил он. – Да, – подтвердил Холмогоров. – Откуда кровь? Какая кровь? – полковник указательным пальцем прикоснулся к ткани, к мокрому тяжелому песку. – Похоже на кровь… – поднеся пальцы к глазам, пробормотал он. – Но вполне может быть и вещество иного рода. – Кровь, – убежденно сказал Холмогоров – Икону надо раскрыть. Ткань полотенца прилипла и присохла к доске иконы, как бинт к глубокой ране. – Нельзя отрывать. Ни в коем случае, нельзя отрывать! – воскликнул Холмогоров. – Только к источнику, только водой источника можно смыть с нее кровь. Доктор Рибера пожимал широченными плечами и не знал, куда деть руки в пятнах крови. – Какой источник? – Там, на горе. И, бросив яму незакопанной, все, кто там был, покинули двор. Сейчас впереди шел Антон Полуянов. – Тут недалеко, совсем недалеко. – Быстрее! – торопил Холмогоров. – Он сейчас будет здесь, я это чувствую, – бормотал гаитянский теолог. Холмогоров бежал. Они спустились в низину. Полыхнула молния, опять же беззвучная. Лишь звон колокола заполнял окружающий мир, сея тревогу и предвещая недоброе. * * * Машина «Скорой помощи» с бригадой врачей из больницы Склифосовского мчалась с включенной мигалкой к подземному переходу у Киевского вокзала, в котором произошел взрыв. Были человеческие жертвы. Водитель смотрел на дорогу, гнал машину по осевой. Человек в сером костюме возник на осевой словно из-под земли. На лице застыла улыбка, он широко расставил руки, словно играл, пытаясь поймать кого-то невидимого. – Твою мать! – вдавливая педаль тормоза и вцепляясь в баранку, крикнул водитель. Хоть дорога и была мокрой после недавнего ливня, машину не понесло, и она, истошно визжа тормозами, неслась прямо на улыбающегося мужчину. За метр до него машина замерла. Сумасшедший все так же продолжал улыбаться. |