Онлайн книга «Позывной: «Варяг». Спасти Севастополь!»
* * * …Показался Порт-Артур. «Мигари» летели по флангам, будто эскорт. С задания возвращалась вся девятка. Потерь не было. Челышев усмехнулся. Покосился на угрюмого штурмана. – Произвести посадку, – глухо сказал Егор. Началась обычная суета. – Шасси выпустить! – скомандовал Челышев. – Стабилизатор – минус 2,5 градуса! Разворот. – Закрылки выпущены на двадцать! – Подходим к точке разворота, – доложил штурман. Самолет выходил на посадочный курс. – Подходим к глиссаде! – сообщил Ткачук. – Закрылки на тридцать выпустить. – Вошел в глиссаду, шасси выпущено, к посадке готов. – ВПР [21]! – предупредил штурман. – Решение? – Садимся, – коротко сказал Челышев. – Семьдесят… шестьдесят… пятьдесят… – считал второй пилот высоту. – Пять… четыре… три… Метр, метр, метр, полметра, полметра, ноль! Бомбовоз, притираясь к бетонной полосе, качнулся, вздрогнул – и покатил. Сели… Челышев с Ткачуком вынесли носилки с Кибалем, и сам Голованов, командующий дальней авиацией, посуровел и снял фуражку. Глава 16
«Морской лев» СССР, Москва, 22 сентября 1945 года Пассажирский «Ту-12» снова собрал вместе штаб ВВС 1-го Дальневосточного фронта – по звонку из Москвы было решено не распускать «дружный коллектив», а просто перебросить к новому месту службы – в Вильгельмсхафен, где базировались авианосцы «Советский Союз» и «Советская Россия». Жилин вздохнул, глядя в иллюминатор. Жаль, что «его» 122-й полк остался на Дальнем Востоке. С другой стороны… Иван подумал о Лиде и невольно улыбнулся. Каких-то считаных дней (ну, и ночей) хватило, чтобы образ этой девушки накрепко угнездился в душе. Вот, вспомнил о Лидочке – и сразу тепло стало, и хорошо, и славно. Нет, он помнит Алену, свою первую и единственную жену, вот только как ему быть? Сейчас-то она молода, растит его сына… М-да. Тут-то и начинаются вопросы. Он, Жилин Иван Федорович, прожил долгую жизнь. Всякое бывало, и плохое, и хорошее. Как у всех. Они с Аленой дожили до глубокой старости, и он схоронил жену. И теперь… Господи, о чем он вообще говорит? Что ему, прийти посвататься к своей как бы жене? Бред. Для нее он, маршал Рычагов, совершенно чужой человек, бывший командир полка, в котором служил и погиб ее муж, лейтенант Жилин. Что в этой, совершенно фантасмагорической ситуации можно сделать? Помочь деньгами, продуктами, материи подкинуть на пеленки-распашонки. Это да. Он и дальше будет помогать семье своего «второго Я», хотя и сложно это, архисложно – следить вчуже, как подрастает твой сын, и не иметь никакой возможности сделать или сказать больше, чем то дозволено постороннему человеку, пусть даже и другу. Ему очень хочется исправить им же допущенные ошибки, но как же это трудно! Гораздо проще наделать зла в образе секретного агента-диверсанта, чем сотворить добро – подпольно, таясь, не выдавая себя. Было у него и такое намерение – вообще не жениться, не заводить семью. Просто потому, что она уже есть. Как бы. И вот в его жизни появилась Лидочка… Нет, он не строит планов, не загадывает наперед. Живет и радуется. Надеется на что-то. Можно даже сказать, что лишь теперь он почувствовал себя настоящим человеком, а не ущербной половинкой Рычагова. Цельность появилась, цельность натуры, а то, что обращаются к нему не как к Ивану, так это мелочи. Вон, Максим Исаев, он же Макс Отто фон Штирлиц, лет тридцать старался не вспоминать, что наречен Всеволодом Владимировым. А он чем хуже? В каюту заглянула стюардесса, мило улыбнулась и прощебетала: – Пристегните ремни, товарищ маршал! Самолет идет на посадку. * * * Штабные работники, помятые и замученные долгим перелетом, вышли на поле Центрального аэродрома. Николаев и Жмулев негромко переговаривались, Бубликов таращился на связистку Ниночку, а та надменно задирала носик. Жилин перехватил Лидин взгляд и улыбнулся. Девушка расцвела, а Иван не стал секреты разводить – взял Лиду под ручку и сказал: – Поехали. – Куда? – Домой. Черный служебный «ЗИС» подвез маршала и его возлюбленную к «Дому на набережной». Бесстрастный лифтер доставил их на нужный этаж. Жилин отпер дверь своей квартиры, пропустил вперед Лиду, вошел сам и притворил створку за собой. – Вот, тут я и живу, – сказал Иван. – Ничего себе… – пробормотала девушка, разглядывая дубовые панели и расписные потолки. Увидав белый холодильник «Дженерал электрик», она всплеснула руками: – У тебя и электроледник [22] есть?! – Не обращай внимания, это все казенное. Я тут живу, как в гостинице. Не жалуюсь, нет, но это не мой дом. Дом – это же не просто жилплощадь… – Ну да… – неуверенно сказала Лида. Доверчиво прижавшись к Жилину, она спросила негромко: – А что с нами будет? В этот вопрос было вложено гораздо больше смысла, чем его позволяла вместить простенькая фраза. Иван подумал и сказал: – Выходи за меня замуж. Лида подняла на него глаза – и без того большие, они увеличились еще сильней. – Товарищ маршал, – прошептала она, – я простая девушка из деревни… – Так и я не графских кровей. – А… если я соглашусь? – Распишемся, – улыбнулся Жилин. – Будем жить-поживать да добра наживать. – Я согласна… Лидины руки обвили шею Ивана, девушка подтянулась и всхлипнула. Жилин поцеловал ее. – Ты не знаешь, – спросил он ласково, – почему девушки плачут, когда им делают предложение? – Это от счастья! – ответила Лида. Уткнулась ему лицом в грудь и замерла. Жилин молча улыбался, гладил девушку по спине и вдыхал аромат Лидиных волос. Они пахли мылом «Земляничным». * * * Иван ждал вызова еще вечером, но позвонили ему лишь утром, часов в девять. – Алло? – Сталин говорит. С прибытием вас, товарищ Рычагов. – Спасибо, товарищ Сталин. – Я жду вас ровно в два часа. – Слушаюсь, товарищ Сталин. Положив трубку, Жилин обернулся и увидел в дверях Лиду. Стыдливо кутаясь в простыню, она таращила глаза и хлопала ресницами. |