Книга Подарок от злого сердца, страница 4 – Анна Васильевна Дубчак

– Ты чего ревешь-то?

Это была Лара. Она возвращалась из университетской библиотеки. В руках – книги. Много книг. Было лето, закатное солнце зацепило оранжевым блеском золоченую оправу ее круглых очков. Лара была очкариком. Но такая милая, нежная, с добрым лицом. А еще – хрупкая, тоненькая.

– Жизнь кончена. Хозяин кафе приставал, потом выгнал за непослушание. Квартирная хозяйка…

– Понятно. Пойдем ко мне. Я тоже снимаю квартиру, здесь недалеко. Если хочешь, поживешь со мной, а как деньги появятся, будем снимать ее вдвоем. Там две комнаты, большая кухня. И вообще – центр рядом, библиотека.

– Ты студентка?

– Нет, в ресторане работаю, официанткой, – покраснела Лара. – Скоро буду снова поступать в университет, на филфак. Уже третий раз.

Но Лара не поступила. Целую ночь проплакала под одеялом – от стыда, как она потом призналась Тамаре. Но потом взяла себя в руки и внушила себе, что жизнь на этом не закончилась, надо продолжать жить дальше. Теперь на ее полке появились философские труды, рядом – Ричард Бах, «Дианетика» и прочие, способные заморочить голову книги. Книжная полка опустела через несколько месяцев, когда Лара познакомилась с парнем, но потом с ним рассталась, неделю приходила в себя, рыдала, и тогда Тамара решила увезти ее в Лазаревское – отдохнуть, сменить обстановку, погреться на солнышке, покупаться в теплом Черном море.

С помощью Лары Тамара устроилась работать в «Риголетто». Жить стало легче, спокойнее, и, главное, теперь у нее была настоящая подруга. Лара приучила ее к чтению, это оказалось довольно увлекательным занятием. Больше всего Ларе нравились романы Жорж Санд, книга же о самой Санд, написанная Андре Моруа, произвела огромное впечатление и на Тамару. Больше всего девушек потрясло то открытие, что, оказывается, жизнь может быть куда насыщеннее и интереснее, чем это может показаться в юности. Жорж Санд, помимо того, что много писала, успевала и сажать цветы в своем саду, и шить платья, и верхом на лошади мчаться на свидание к любовнику. И при этом быть замужем и вести активную «парижскую» жизнь. Потом Лара открыла Тамаре чудесный мир Анжелики – это были несколько томов о жизни прекрасной авантюристки и пылкой любовницы.

– Только никому не говори, что читаешь «Анжелику», – засмеют. Причем смеяться станут те, кто прочел ее от корки, что называется, до корки. Но ты все равно читай и вообще делай то, что тебе нравится.

Но как ни старалась Лара придать романтичную краску их скучной и однообразной жизни, все равно обе понимали (хотя старались об этом и не говорить), что настоящая жизнь, как говорила Лара, «заоконная», все равно интереснее, насыщеннее, что это и есть настоящая жизнь. А роль официанток – подать, унести, обслужить.

– Тогда начнется настоящая жизнь, когда мы с тобой будем сидеть в ресторане, а нас будут обслуживать, понимаешь? – с горечью все-таки однажды призналась Лара своей подруге. – Но как этого добиться – я не знаю. Вероятно, у меня не хватает мозгов. Или обаяния. У меня и грудь маленькая.

– А при чем здесь грудь? – удивилась Тамара.

Этот вопрос Лара оставила без ответа.

Конечно, у них случались романы с клиентами. Но, как правило, они заканчивались разочарованием, слезами. Их словно не пускали туда, в «заоконный» мир.

…Тамаре сказали, что ее зовут. Марина Русалкина, с блестевшими глазами, покрасневшим носом, как человек, находящийся на грани слез, попросила мороженого.

– Крем-брюле. – Она шмыгнула носом.

– Но у нас нет такого. Шесть других сортов есть.

– Нет, мне именно крем-брюле, ну, пожалуйста! Как в детстве. И лимонад «Буратино».

Тамара вдруг вспомнила, где она видела лимонад «Буратино».

– Лимонад принесу.

Она сбегала в гастроном, находящийся на соседней улице, и принесла лимонад. Она знала, что Людмила Викторовна всегда приветствует такую гибкость в своих официантках, способных на все, лишь бы угодить клиентам.

Русалкина пила лимонад жадно, с удовольствием, даже слегка постанывая. Тамара заметила, что она всегда постанывает, будто от боли или приятных ощущений. Видимо, это ее манера выражать свои чувства.

Тамара вернулась к себе, села за столик в подсобке и закурила. Никого рядом не было, и она попробовала застонать от удовольствия, вдыхая и выдыхая дым. Получилось смешно и глупо.

– Ты чего стонешь? Болит что-то? – К ней заглянула Лара. Тамара выронила сигарету.

– Испугала! Нет, просто пытаюсь представить себя на ее месте, – честно призналась подруге Тамара. – Она постоянно стонет: и когда водку пьет горькую, и когда лимонад сладкий.

– Она и в постели стонет, и когда в бане парится. Это ее манера, сущность, распущенность, если хочешь. Оставь ее, чувствую сердцем, от нее надо держаться подальше.

– Ба, Лара, откуда такие мысли?!

– Видишь – напивается. Человек перешел какие-то внутренние грани. А это говорит о многом, понимаешь? Ее фундамент дал трещину. Вот я, к примеру, никогда не стану пить водку. И курить не стану, куда бы меня жизнь ни загнала. И проституткой не стану. И воровать не смогу. И убивать тем более. У меня очень крепкий внутренний стержень. А она, эта Русалкина твоя, треснула, надломилась, распустилась, сорвалась со своей оси, и теперь ее несет.

– Ну, ты даешь, Ларка, я не понимаю. – Тамара была искренне удивлена. – А я-то думала, что только я пытаюсь анатомировать клиенток!

– Что, тоже интересно, чем они живут и как, с кем, о чем думают, чем занимаются, какие проблемы их одолевают? – весело усмехнулась Ларка. – Согласись, это забавляет.

– Забавляет, это правда.

– Надеюсь, ты не завидуешь ей?

– Завидую, – тихо призналась она. – И тоже хочу вот так пожить, как она. Чтобы меня окружали красивые и богатые мужчины, хочу покупать нарядные платья, ездить на своей машине, путешествовать. Помнишь, какая загорелая она недавно появилась здесь? Явно откуда-то приехала, с каких-нибудь Мальдивов или…

– …С Карибов, а, Карибова? – И Ларка ткнула ее локтем в бок. – Завидовать нельзя.

– А что тогда можно? Приносить еду и собирать грязные тарелки, это можно?

– Мечтать можно, – серьезно ответила Лара. – Вот мечтать – всегда можно.

И она повторила это на самом деле таким мечтательным тоном, что Тамара подумала: Ларка и сама время от времени уносится в свой мир, в свои фантазии, и что мечтают они, скорее всего, об одном и том же – о любви, семье, благополучии. Для Тамары картинка счастья напоминала рекламную – солнечную, цветную, с просторной кухней и сидящими за столом мужем и детьми, а где-то на втором плане – комнатные растения и зеленый попугай в клетке. Интересно, каким видела свое женское счастье Ларка?

…Марина много и отчаянно пила, почти не притрагиваясь к закуске. Тамара, наблюдая за ней издали, жалела ее и думала о том, как ей помочь. Может, вызвать на откровенный разговор и заставить ее поесть или же сделать проще: позвонить ее мужу, чтобы он приехал за ней?