Онлайн книга «Умереть - непозволительная роскошь»
|
* * * Старший лейтенант Викентий Прошкин недовольно поморщил конопатый нос, в котором с самого утра щекотало и чесалось. Возможно, молодого человека ожидала халявная выпивка, по народной примете, а возможно, по той же примете, он мог схлопотать по своей чувствительной и любопытной носопырке. — Так, — с серьезным видом принялся за дело настырный старлей, — фамилия, имя, отчество. Американец недовольно встал с места. — Я же говорил… Прошкин со всей силы стукнул по столу. — Сидеть! Журналист нехотя сел. — Сижу! Старший лейтенант грозно зыркнул на подозреваемого и стал барабанить пальцами по столу. — Все это мы слышали, — усмехнулся Викентий, — а теперь перейдем непосредственно к делу, поминутно. — Следователь снова пододвинул к себе чистый лист бумаги и приготовился записывать показания. — Фамилия, имя, отчество. Подозреваемый, поморщившись как от боли, медленно расправил плечи и, глубоко вздохнув, пренебрежительно бросил старшему оперуполномоченному: — Патрик Глен, американский подданный, журналист, корреспондент газеты «Вашингтон пост». Прошкин настороженно скосил глаза на иностранца. — И документы имеются? Американец суетливо полез в карман и достал документы, с которыми не расставался в Москве ни на минуту, разве что в ванной или в постели с русской проституткой. — Как полагается! Патрик Глен небрежно протянул свой паспорт гражданина США и удостоверение журналиста. — Please! Старлей поднял голову и недовольно посмотрел на подозреваемого. — Что? Шнобель виновато усмехнулся. — По-жалуй-ста по-русски… — А-а… — протянул Прошкин и, решив блеснуть познанием английского, вологодский парень небрежно бросил: — Yes, yes.., обэхээсэс! В свою очередь лицо американца нервно дернулось, и он непонимающе посмотрел на Прошкина. — Простите, не понял! Старлей хмыкнул. — А тут и понимать нечего, — сказал следователь, — поговорка у нас такая! Одним словом, это тогда, когда твое дело труба, кореш! Лицо Патрика в недоумении вытянулось. — Нет, я трубку не курю, — признался капиталист, — я курю сигареты! Старший оперуполномоченный обреченно покачал головой и вдруг с новым запалом перешел к делу. — Ладно, это к делу не относится, — сухо отрезал он. — Расскажите, как вы оказались на месте преступления и с какой целью. Американец тяжело вздохнул и в который раз стал повторять свою историю. — Я американский подданный, — начал журналист, — приехал в Россию по заданию своей редакции освещать демократические преобразования в вашей великой стране. — Ну, это мы уже слышали, — резко оборвал американца Викентий, — ближе к делу. Патрик кивнул рыжеволосой головой и, шмыгнув большим носом, продолжал: — Хорошо… Сегодня утром мне позвонил господин Гришин, главный редактор газеты «Новый век», и сообщил, что у него есть интересный материал. Старлей с любопытством и подозрением вонзил свои колючие зеленые глаза в рассказчика. — Какой материал? Глен удивленно развел руками. — Об этом он мне не сказал. Прошкин ехидно усмехнулся. — Вы что, господин Глен, — саркастически заметил следователь, — нас тут за идиотов принимаете? Журналист сделал обиженное лицо. — Почему вы так решили? — Неужели вы думаете, что я вам поверю в то, о чем вы мне тут плетете? — произнес Прошкин. — Да вы, иностранцы, и шагу не сделаете, если вам это невыгодно! — Конечно, — согласился Шнобель, — бизнес есть бизнес! Старший лейтенант Прошкин начал выходить из себя. Он уже более или менее представлял сложившуюся ситуацию и понял, что спецы отдали им этого урода как ненужный, отработанный материал. Патрик Глен не был замешан в убийстве коллектива редакции газеты, — тут и слепому было видно. Однако какая-то связь все же между ними была, и Прошкин чувствовал это. Но с какой стороны к нему подойти, следователь не знал. Да и на чем поймать этого зажравшегося прощелыгу? Прямых улик пока нет, а следовательно, нужно приносить извинения и отпускать журналиста до прояснения ситуации. Единственное, чем мог помочь Патрик, так это рассказать, чем же Гришин заинтересовал американца, но тот явно не хотел этого выкладывать следствию… — Значит, господин Глен, — задумчиво произнес Викентий, — вы не хотите объяснить нам причину вашей встречи с Гришиным? Патрик недовольно насупился. — Я уже вам сказал, — сухо произнес журналист, — господин Гришин сообщил, что есть интересный материал из жизни столичного бомонда… — А поконкретнее можно? — Нет! — отрезал иностранец. — Гришин сказал, что это будет для меня большим сюрпризом. Следователь Прошкин невольно усмехнулся, вспомнив, что пришлось почувствовать Патрику Глену по приезде в редакцию. — Да уж… — вздохнул старлей, — сюрприз, конечно, удался на славу! Патрик ничего не ответил, а только побледнел при воспоминании жуткой картины. — Это мы можем! — произнес Прошкин. Американец покачал головой. — Ужас! — Не то слово, — причмокнул старлей и, отодвинув почти чистый лист допроса, встал из-за стола: все равно писать было нечего. — Ну а подозрительного ничего не заметили? — В каком смысле? — Когда ехали на встречу, — пояснил старлей, — может, видели кого-нибудь… Американца передернуло: он вдруг сразу вспомнил злые, хищные глаза, которые до сих пор приводили его в трепет. Патрик решил некоторые козыри оставить при себе: чем меньше власти будут знать, тем больше шансов вернуть необходимые материалы о «золотой рыбке». — Нет, господин полицейский, — твердо заверил иностранец собеседника, — никого не видел и ничего полезного для следствия вспомнить не могу. — Ничего? Журналист встал. — No! — ответил Глен и решительную встал. — Мне больше нечего вам сказать — это во-первых, а во-вторых, я американский подданный и официально заявляю, что мне необходимо связаться с американским посольством, с мистером Джоном Маккоуэллом! Прошкин успокаивающе взмахнул рукой. |