Онлайн книга «Умереть - непозволительная роскошь»
|
— Баранова? — с ужасом переспросил Вахрушев. — Так это он мне устроил такой прием? Барышников многозначительно поднял вверх реденькие брови. — В какой-то мере… — усмехнулся майор и вдруг, презрительно скривившись, заметил: — Дурак твой Варанов и мелкая шестерка! Понял? — Я-то понял! У Женьки сердце сжалось в комок. "Это же какое-то безумие! Эх, Андрей Васильевич! Неужели и ты?! Подстраховал так подстраховал — перестраховщик старый! — с болью в сердце подумал капитан. — Кому же теперь верить?" — Вот и хорошо, — сказал толстяк, поднимая пистолет капитана, — лучше поздно, чем никогда! Вахрушев ничего не ответил, а только смерил ненавидящим взглядом Барышникова с ног до головы. — Не скрипи зубами, капитан, — усмехнулся майор. — Раз тебе все ясно, перейдем непосредственно к делу: где твоя подружка? Евгений смело посмотрел на продажного фээсбэшника и усмехнулся в лицо: — Ищи, Барышников! Может, и найдешь когда-нибудь! Вахрушев хотел добавить еще пару гадостей, но сильный удар сзади заставил замолчать капитана. Барышников подошел поближе. — Не дури, Вахрушев! — серьезным тоном произнес Сан Саныч. — В этом деле затронуты государственные интересы и большая политика. И тут не станут церемониться ни с тобой, ни с папой римским! Хочешь жить — помоги себе и государству! Женька молчал, бросая искоса взгляды по сторонам, прикидывая, как можно отсюда выбраться. Однако шансов не было никаких! — Так что, капитан, — процедил сквозь зубы майор, — будем колоться или в молчанку играть? Для твоей шалашовки главное — пыль пустить в прессе, прославиться, и ей начхать на интересы Родины! Так что выкладывай все начистоту, мы против тебя лично ничего не имеем. Мало того, простим твои похождения в психушке и даже представим к награде! Женька поднял голову и презрительно бросил: — Да пошел ты, сука продажная! Новая порция «аргументов» опустилась на почки, печень и голову Вахрушева. Бледный от страха Цигельман стоял возле стеночки в полуобморочном состоянии и постоянно оправдывался: — Товарищи комитетчики, я здесь ни при чем! Я законопослушный патриот… Договорить хозяину квартиры не дали. Барышников часть своей злости перенес на Цигельмана и резким ударом под дых прекратил его болтовню. Бедняга закатил глаза и медленно «поплыл» по стеночке… * * * Катя поняла, что с Вахрушевым что-то случилось. Она нервничала, готова была выть, кусаться, драться, но сама понимала, что это ни к чему хорошему не приведет. Нужно было искать какой-то выход! — Несомненно, Женька попал в западню, — шептала Катерина, наблюдая через стекло магазина за домом Цигельмана. Чтобы не привлекать внимания, Ершова подошла к кассе и выбила чашечку кофе. Делая небольшие глотки, женщина не чувствовала вкуса. Все ее внимание поглотили мысли о спасении человека, который за короткое" время стал для нее самым близким на свете. — Думай, Ершова, думай! — подгоняла себя Катерина и вдруг вспомнила: — Есть выход! Ну конечно же, как она могла забыть? Ведь в Североморске она снимала двумя аппаратами: один был профессиональный «Кодак», а второй — маленький любительский с восьмимиллиметровой фотопленкой. Обычную фотопленку она отдала Цигельману, который отпечатал ее и по своей жадности предложил оставшиеся фотографии главному редактору газеты «Новый век» Петру Гришину. — Значит, та фотопленка и снимки — в чужих руках, — с уверенностью прошептала Катя, но тут же облегченно вздохнула, — но, слава Богу, вторая с несколькими кадрами — у нее! Она напряженно стала вспоминать, куда же она могла подевать миниатюрную кассету, но так и не смогла вспомнить. Где теперь найдешь ее в таком бардаке и хаосе, который учинили тупоголовые сыщики… И все же Катя вспомнила! * * * Ершова подошла к телефону-автомату и набрала номер Цигельмана. Трубку долго не снимали, по-видимому, Барышников переусердствовал, и его люди с трудом откачивали хозяина квартиры. — Да… — стараясь быть повеселее, произнес мужской голос. — Цигельман? Возникло некое замешательство. — Катя? — Да, Ершова. — Где ты? — Это тебя не касается, — грубо оборвала Цигельмана женщина и, как в зарубежных боевиках, искоса посмотрела на секундную стрелку наручных часов. — Передай быстро трубку твоему начальнику! Цигельман растерялся, и было слышно, как рядом кто-то нашептывает хозяину квартиры на ухо. — Какому? — Который сейчас трахает тебя во все дырки! — сорвалась Ершова. — Сейчас, сейчас! Трубку взял Барышников. — Ершова? — весело спросил майор. — Неважно, — ответила женщина. — Что нужно? — Это не мне нужно, а тебе! Барышников зло усмехнулся. — У меня все есть, — процедил сквозь зубы мужчина, — и фотопленка, и твой хахаль! Катя рассмеялась. — Ошибаешься, тупица, — возразила Ершова, — у тебя нет главного свидетеля! Да и фотопленка у тебя одна. А их знаешь сколько? Барышников насторожился. — Сколько? — Две! Майор был ошарашен. — Как две? — Я же говорю, что ты — жопа! — усмехнулась Катя и, посмотрев на часы, повесила трубку. Время, чтобы ее не засекли вышло! Ершова представила беспокойство и ярость подонка и рассмеялась. Выждав пару минут, женщина снова набрала тот же номер телефона. — Да, — нетерпеливо раздался хриплый голос Сам Саныча. — Это я! — Что за шутки? Катя усмехнулась. — Ошибаешься, шутки в сторону! — Что ты хочешь? Ершова, как опытный торгаш, чего раньше за собой не замечала, спокойно поставила условия: — Мне — Вахрушев, а тебе — пленка. — Идет! — выпалил не торгуясь Барышников. — И чтобы с Евгения ни один волосок не упал, — жестко предупредила Ершова. — Мне он нужен целым и невредимым, как и тебе пленка! — Ладно… — пробурчал собеседник. — Но как мы провернем нашу сделку? |