Онлайн книга «Принцесса папарацци»
|
– Ты знаешь, если нас всех уволят, я не расстроюсь. Меня бывшая жена давно назад зовет. Да и у мамы пожить можно. Везет. Меня, в отличие от Антона, содержать некому. Утром (в шесть, конечно) я решила прибегнуть к запрещённому приёму. Запрещённому для нормальных людей. Для телевизионных редакторов запрещённых приёмов нет. Герои им нужны любой ценой. Единственным сносным оправданием может служить внезапная смерть героя. Так было у редактора Оли Полуниной с одним из братьев Вайнеров. Через пятнадцать минут после разговора ей перезвонили и сообщили, что он умер. А то бы влетело ей… Терещук, по моим данным, была жива. Я позвонила начальнику отдела пропаганды ГИБДД Красноярского края Арсению Егорову. – Если вы нам не поможете, уволят всю нашу бригаду, – искренне поверив в это, вздохнула я. – Сейчас кризис, все программы позакрывались, работу мы просто не найдём… Помогите, пожалуйста. В классическом варианте этот приём включает двоих маленьких детей и отсутствие мужа, но я решила, что жалость к хрупкой и беззащитной молоденькой девушке сработает лучше. Арсений оказался настоящим мужчиной. Он бросил милицейские каналы (они не помогали) и стал на время частным сыщиком. Каждый час он подкидывал мне телефоны, которые все как один оказывались нерабочими. К вечеру этого дня мы знали, что Наталья Терещук съехала в общежитие Аграрного университета, где живёт нелегально. На следующий день Арсений запланировал встречу с ректором, которого знает лично. Но утром мы узнали, что Терещук работает в «Пятёрочке». Вот только следующий день её выхода на работу был следующим после дня съёмки программы. – Программа послезавтра, – шёпотом сообщила я Арсению. Тогда он надел форму и отправился в «Пятёрочку» сам. «Я вас посажу за укрывательство человека!» – кричал он там (это мне потом Терещук рассказывала). – Можете звонить, она ждёт, – устало сообщил Егоров. – Я никуда не поеду! Оставьте меня в покое! Сколько можно… Дочка моя погибла… Заведующая «Пятёрочки» вырывает трубку. – Вы мне человека до инфаркта довели! Короткие гудки. Съёмки завтра. – Я отправлю туда полковника юстиции, – обещает Арсений. Время бежит. Редакция замолкла и ждёт от меня результата. – Я уговорил её. Но есть одно условие, – сердце радостно запрыгало. Мы спасены. – Какое? – Она просит покормить её в Москве. – Конечно! Да хоть в ресторане! – Ну тогда заказывайте билеты. Мы летим. – Да!!! Егоров везёт Терещук! – кричала я на всю редакцию. – Я… я его поцелую! Настоящий мужик! Антон отвлёкся от «Одноклассников» и ревниво покосился на меня. Женя кричала со мной вместе. – Интересно, сколько ему лет? – Паспортные данные, – я щёлкнула мышкой, – тридцать два! – Самый лучший возраст! Настроение испортила координатор. – Ася, а ты в курсе, что назад твои герои едут поездом? Поезд Москва-Красноярск идёт трое суток. – Как это? Им же обещали самолёт! – Самолёт только туда. Потому что иначе они на эфир не успеют. Ясно. А что будет с героями после эфира, всем всё равно. – Ты им пока ничего не говори, – велел Антон. – Пусть прилетят, а до завтра выбьем Сенечке билет. Но назавтра билета, конечно, не было. Я решила, что, если что, отдам ему свои деньги. Треть зарплаты. Всего-то. Арсений Егоров оказался невысоким парнем в джинсах и кепке с этикеткой. С пронзительными чёрными глазами. Наталья Терещук – добродушной тёткой с выбеленными волосами и в поддельной дублёнке. Мы с ней моментально сдружились. До съёмок было ещё шесть часов. – А где вы обычно обедаете? – спросил Арсений. Он чем-то неуловимо напоминал Сашу. Но, скорее всего, мне это просто показалось. Потому что я везде искала знакомые черты и порой даже находила – в прохожих или пассажирах метро. Хоть что-нибудь. Хоть крошечное сходство. – Где обедаем? Ну, или в «Олимпе» – это вниз по лестнице, или в «Сосиске», – это столовая в том здании, – кивнула я в сторону АСК-3. Не поняла вопроса. Отвыкла… Арсений устремился к Антону. – Я хочу пригласить вашу сотрудницу на обед. Класс!!! – Мы обычно обедаем все вместе, – заявил ему вредный Антон. – Если хотите, можете присоединиться. Арсений немного помялся и уехал к другу по училищу на Рублёвку. Антон не упустил возможности съехидничать, что этот друг, должно быть, принимает экзамен на права. Мы с Терещук пошли в «сосиску». Наш чай из пакетика и пирожки с грибами пришлись ей вполне по душе. Она рассказала мне про Катю, мужа-пьяницу, родителей и квартирантов. И я отвела её покурить во внутренний дворик. – Ася, а как вам мой попутчик? – Арсений? Он так мне помог… Он сразу на вас глаз положил. Кстати, он мне ещё в самолёте сказал: «Я на грани развода». – И что это за семейное положение такое? – пожала я плечами. И позвонила Арсению. – У вас всё в порядке? – Конечно. Ася, скажите, а у меня будет возможность поужинать? Ага. Только ужинать ты со мной не захочешь. Когда узнаешь про три дня в поезде. Ну почему у нас всё так? Даже рыцарей кидают… Когда он узнал, он был в бешенстве. Он пообещал написать рапорт руководству. Рапорт на Первый канал. Он кричал, что у нас нет совести. Он отказался подписывать проездной документ. Антон испарился. Он позвонил и сказал мне следующее: «Ты ему понравилась как женщина. Ты должна заплакать и уговорить его подписать. Иначе нас уволят. Потом пусть что хочет делает. Когда подпишет». И я заплакала. Но это не подействовало. Терещук, которую Сеня умолял приехать, умоляла его подписать. Он отказался. «Ничего не сделаешь, Ася. Такой уж он принципиальный». Он бежал вниз по лестнице. Я в слезах бежала за ним. Терещук – за мной. – Скажи охране, чтобы не выпускала, – командовал в трубку Антон. Женя сунул им в нос удостоверение ГИБДД. Мы бежали уже по улице между АСК-1 и АСК-3. Он на проезжую часть – и я на проезжую. Он по поребрику – и я тоже. Я рыдала уже по-настоящему. В голос. Он не хотел меня слушать. – Я знаю, у вас тут работают люди, которых специально четыре года обучают разговаривать. Они кого хочешь уговорят. Это была правда. Он вообще во всём был прав. – Стойте! Я отдам свои деньги за билет! |