Онлайн книга «Принцесса папарацци»
|
– Полгода уже работаем. А всего он рассчитан на два года. – А другие пять продюсеров, они кто? – В основном, русские девушки, живущие в Германии, у которых оба языка в совершенстве. – Так как же так вышло, что не нашлось ещё одной, шестой? – Так, дорогая. Мы с тобой вчера уже об этом говорили. Считай, что тебе просто повезло. Ты мне веришь? Мы из тебя крутейшего продюсера сделаем! Я вздохнула. По-немецки помню лишь приветствия и фразу «Ву из ди банк», что означает: «Не подскажите, где банк?» Английский на среднем уровне. Никакой там спецшколы или хотя бы стажировки в Штатах. Я решила, что полечу в эту командировку несмотря ни на что. Потому что терять мне нечего. А пока продолжала снимать сюжеты о нелегкой жизни коров и страусов зимний период. После обеда позвонила Наташа. – В шестнадцать ноль-ноль зайди к Андрею Игоревичу. Сердце ёкнуло. Неужели всё отменяется? Такого стремительного падения с небес на землю я просто не переживу. На этот раз Андрей Игоревич был одет в элегантный костюм самого большого размера, идеально, впрочем, сидевший на его тучной фигуре. Волосы причёсаны, румяная физиономия гладко выбрита. Совсем другой человек, честное слово! – Садись, – велел он. – Ну, как идёт подготовка к командировке? – Полным ходом! Читаю книги о живой природе Приморья, повторяю английские времена, – отрапортовала я. – Это хорошо. У меня для тебя будет ещё одно ответственное задание. – Внимательно слушаю. – Насколько мне известно, твой отец не последний человек в военно-морском флоте. Мне стало приятно. Надо же, оказывается, шеф интересовался моей биографией. – Это так. – Ты можешь попросить отца, чтобы нашей камчатской группе разрешили съёмку на военно-морской базе? Вот это поворот. – Но Андрей Игоревич, вы ведь говорили, что немцы снимают сериал о дикой природе. – Хм. Но они же сотрудники телеканала. Им тоже хочется привезти на студию побольше материала. А мы, в свою очередь, заинтересованы в том, чтобы они остались довольны. Мы их русские продюсеры. Тебе Городнюк говорил, чтобы ты по пять сюжетов из каждого колхоза привозила? – Говорил. – Ну вот и с немцев требуют стендап Макса Хьюмана на фоне подводной лодки. Твой папа сможет это организовать? Я вздохнула. – Это не так-то просто. Туда наши-то съёмочные группы не всегда пускают. Давайте не будем гадать. Я позвоню папе и сообщу вам о результатах. – Позвони сейчас, будь добра, – потребовал Жуковский. – Хорошо, – обречённо кивнула я. Очень надеялась отложить этот непростой разговор до вечера. – Но можно мне хотя бы уединиться? – Это можно, – милостиво согласился Андрей Игоревич. – Но через полчаса жду тебя у себя в кабинете. На моё счастье, папа взял трубку почти сразу. – У меня к тебе огромная просьба, – сразу сказала я. – Понимаешь, мне предложили работу моей мечты, а потом у руководства возникла ко мне просьба. Напрямую она с проектом не связана, но думаю, что это может повлиять. Папа выслушал меня, ничего не сказал и пообещал дать ответ вечером. Жуковский велел явиться утром к нему с ответом. Вечером в сотый раз пересматривали с Маришкой сериал «Доктор Хаус», а Серж мирно дремал в стареньком кресле. Нас прервал звонок от папы. – Я вынужден тебя разочаровать, – сказал он. – Съёмку организовать не получится. Объект секретный. Ну никак. – Но пап!!! – чуть не заплакала я. – А вдруг меня теперь не возьмут в проект? – Если ценят как профессионала, возьмут, никуда не денутся. А если нет – зачем тебе нужен такой проект? Тогда получается, тебя только из-за папы и взяли. Я вдруг совершенно спокойно поняла, что он, как всегда, прав. Была в нашей жизни одна история, после которой я дала себе слово не донимать папу абсурдными просьбами. Этот случай я вспоминаю со смешанным чувством стыда (за свои капризы) и восторга (от осознания того, что я папе всё-таки дороже всего на свете). Мне было тогда пятнадцать. Я училась в десятом классе самого крутого в городе лицея, жила в историческом центре безумно красивого Калининграда, почти напротив областной Думы, в доме, похожем на замок, в комнате, о которой мечтает любая девочка-подросток. У меня была всего одна проблема – мне казалось, что меня никто на этом свете не любит. Никому я не нужна. Что мама не понимала меня никогда, что друзья перестали меня понимать, что брат ещё слишком мал, чтобы понять, что Игорь, первая любовь, думает, что любит меня, а на самом деле это он только думает (кто был подростком, тот поймёт, как же сильно мне хотелось шагнуть вниз с подоконника одного из этих чудесных арочных окошек). Собственно, от этого шага удерживало только одно. Я подозревала, что один человек всё-таки расстроится. Мой папа. Про моего папу ходили легенды. Говорили, что он страшно строгий. Что я хожу у него по струнке. Что он запрещает мне носить мини-юбки. Что он ненавидит моего лучшего друга (собственно. распространению этих легенд я активно способствовала, потому что любила джинсы и одиночество). На самом деле он обожал меня и потакал всем капризам. Только он был страшно занят. Я это уважала. Но однажды у меня возникла проблема. Серьёзная. Неразрешимая. У меня не было контурных карт. И я понятия не имела, где их достать. В магазинах все были какие-то не такие. И я позвонила папе. Наверное, было совещание. Или, может быть, военный совет. Или очередное ЧП. Точно не знаю, но что-то явно стряслось. – Мне нужны контурные карты. Особенные. Такие, белые с синим… – И что? Я опешила. – Как что? Мне нужны контурные карты… – Я должен бросить флот и искать тебе контурные карты? – Так, значит, флот для тебя важнее, чем я?! – Дурочка, ну что тебе сказать… Нет, он, оказывается, сомневается. – Ничего не говори. И так всё ясно! Я бросила трубку. Я рыдала. Навзрыд. Это началось давно-о… Он даже рождение моё пропусти-ил. Он был в по-о-хо-о-де. На Кубе-е… Самый лучший мужчина на свете волнуется за флот больше, чем за любимого ребёнка. Ну и зачем дальше жить? Если даже он меня не любит. Через десять минут во дворе раздался знакомый сигнал. Мне было плевать на сигналы. На всё плевать. Я самозабвенно плакала. После десятого гудка я всё же нехотя побрела к окну. Рядом со служебной «Волгой» стоял папа. Мы ехали за контурными картами. Утром я робко постучала в дверь кабинета генерального продюсера. Маловероятно, что он меня уволит – аванс-то уже выдал, но то, что шеф будет разочарован – это уж точно. |