Книга Джек Ричер, или Личный интерес, страница 32 – Линкольн Чайлд

* * *

Кейси Найс ушла собирать вещи, а я снова принял душ, оделся и положил в карман зубную щетку. Мы встретились в отдельной кабине «Гольфстрима». Кейси оделась как во время поездки в Арканзас.

– Генерал О’Дей сказал, что у тебя есть сомнения относительно этой истории.

Я промолчал.

– То есть в успешности нашей совместной работы.

Я промолчал.

– То, что случилось с Доминик Кол, не твоя вина, – сказала она.

– О’Дей показал тебе мое досье?

– Я прочитала его на стене спальни Котта. Ты ни в чем не виноват, ты не мог знать.

Я промолчал.

– Я не собираюсь производить аресты, – сказала Кейси. – Я постараюсь держаться на заднем плане. Ничего подобного больше не случится.

– Согласен, – сказал я. – Такие вещи скорее исключение, а не закономерность.

– Возможно, все будет закончено еще до того, как мы туда прилетим. Британцы стараются изо всех сил.

– Ни секунды не сомневаюсь.

– Мы будем получать информацию через минуту после того, как она поступит в распоряжение О’Дея. С нами все будет в порядке.

– А теперь сомнения появились у тебя.

– Я не знаю, чего ожидать.

– Как и я, – ответил я. – Никто не знает. И с той и с другой стороны. И это хорошо. При таком раскладе инициатива переходит к тому, кто думает быстрее. Больше ничего от нас не требуется.

– Мы оба не можем быть самыми быстрыми.

– Согласен, – сказал я. – Я могу оказаться на втором месте. В таком случае кто-то начнет стрелять в меня из ружья. Так что тебе лучше оставаться на расстоянии семь футов.

– А если я окажусь на втором месте и они начнут стрелять в меня?

– Аналогично. В семи футах. Тогда у меня появится шанс их заметить.

* * *

Аэропорт в Атланте был таким большим, что нам пришлось взять такси, чтобы добраться от офисов до пассажирских терминалов. Кейси Найс попыталась зарегистрироваться в какой-то штуке, похожей на банкомат, но я подошел к стойке, где на мой паспорт бросили быстрый взгляд и тут же выдали посадочный талон из старомодного картона. Нам зарезервировали билеты в бизнес-классе, что показалось мне оксюмороном. Найс сказала, что теперь у нас будет больше места для ног, и принялась объяснять, как работает сложный алгоритм экономии средств налогоплательщиков, который использует правительство. Все должны летать эконом-классом до тех пор, пока не возникают серьезные причины это изменить. Нам предстояло начать работу сразу после приземления – отсюда бизнес-класс.

Впрочем, дополнительное пространство для ног оказалось не слишком существенным. Мы прошли таможенный контроль, сняв обувь, куртки и вывернув карманы, и оказались в длинном магазине, где имелась стойка с кофе для меня и соки для Кейси Найс. Она взяла с собой маленький чемодан на колесиках и нечто среднее между женской сумочкой и сумкой для покупок. Кейси гораздо больше походила на обычного пассажира, чем я. Мы уселись на жесткие кресла и стали ждать. Наконец мы поднялись на борт самолета, но сначала внутрь запустили пассажиров эконом-класса. Наши сиденья оказались самыми обычными, и от дополнительного пространства для ног выиграла Кейси Найс, но только не я. Если я полностью откидывался назад, на спинку кресла, то мне удавалось согнуть колени примерно на девяносто градусов, но не более того.

Пилот сказал, что полет займет шесть часов и сорок минут.

* * *

Через два часа, когда нас накормили и напоили, в салоне повысили температуру, чтобы все заснули и не докучали экипажу просьбами. Как мне однажды удалось подслушать, они называли это между собой «треснуть по голове дубинкой». Но меня это вполне устраивало. Мне доводилось спать и в куда худших условиях. На моем подголовнике имелись небольшие крылышки; я закрепил голову так, словно надел какое-то медицинское устройство, и закрыл глаза.

– Я принимаю таблетки из-за того, что у меня бывают тревожные состояния, – сказала Кейси Найс.

Я открыл глаза.

– И они помогают? – спросил я.

– Да, помогают.

– Сколько таблеток у тебя осталось?

– Пять.

– Вчера вечером, перед обедом, было семь.

– Ты считал?

– Нет, просто заметил. Что-то вроде описания. Желтые маленькие таблетки в твоем кармане, семь штук.

– Одну я выпила вчера вечером и одну – сегодня утром.

– Из-за того, что испытывала тревогу?

– Да.

– И что же тебя беспокоит?

– Я осмысливала ситуацию и ждала начала миссии.

– А сейчас ты испытываешь тревогу?

– Нет.

– Из-за таблетки?

– Ее действие уже закончилось. Но я в порядке.

– Это хорошо, – сказал я. – Потому что сейчас идет самая простая фаза.

– Я знаю.

– Врача Тони Муна не тревожит тот факт, что ему не становится лучше?

– Люди годами принимают такие таблетки. А некоторые – всю жизнь.

– Ты так и собираешься поступать?

– Я не знаю.

– А что еще вызывает у тебя тревогу?

Она ответила не сразу.

– Наверное, ставки. Только ставки – они так высоки… Мы не можем допустить, чтобы это случилось еще раз.

– Чего мы не можем допустить?

– Одиннадцатого сентября.

– Кстати, сколько тебе тогда было лет?

– Годы становления.

– Именно тогда ты решила пойти в ЦРУ?

– Я хотела что-то делать. В конечном счете решение приняли за меня. Меня завербовали еще в колледже.

– А где ты училась?

– В Йельском университете.

Я кивнул в своем медицинском устройстве. ЦРУ любило набирать людей в Йеле, а МИ-6 – в Кембридже. Террористам достаточно изучить списки выпускников. Или заложить бомбу во время их встречи.

– Должно быть, ты очень умная, если сумела поступить в Йельский университет.

Кейси не ответила.

– Ты много занималась?

– Я старалась изо всех сил, – сказала она.

– И была очень внимательна на лекциях.

– Всегда.

– И заплатила двадцать два доллара за машину.

– А какое это имеет отношение к происходящему?

– Получается, что ты человек, чуждый условностям. Это четвертое из четырех качеств, которыми необходимо обладать. И все они у тебя есть. А больше ничего не требуется. Умные люди, напряженно работающие, внимательные и нестандартно мыслящие.

– У нас были такие и десятого сентября.