Онлайн книга «Опрокинутый горизонт»
|
Однажды вечером, почувствовав небольшое улучшение, она присоединилась к нему за ужином в гостиной. Она двигалась, хватаясь за мебель и волоча непослушную ногу – так тянут на поводке упирающуюся собаку. Джош хотел встать, чтобы помочь ей, но она знаком приказала ему сидеть. Сев напротив, она уставилась на него почти сердито. – Я сделал что-то дурное? – спросил он, приподняв бровь. – Не дурное, а опасное. – Если ты намекаешь на макаронник, – он уставился в свою тарелку, – то я сознаюсь, что в нем больше расплавленного сыра, чем макарон. Просто я еще слишком молод, чтобы думать о холестерине. – Я о твоей мимике, о жизни, которую ты ведешь, о том, что ты целыми днями только и делаешь, что за мной следишь. Вот что опасно! Для тебя и для меня. Так ты преподнесешь Барту на блюдечке двойную победу. Я не позволю, чтобы он получил такой подарок. Только не ты, слышишь? Если у тебя не получится, я пойму. В таком случае собери чемодан – и скатертью дорога. – При чем здесь Барт? Речь о нас с тобой. Я провожу время так, как хочу, а хочу я одного: быть с тобой каждую секунду, ни одной не потерять, наполниться твоим ароматом, теплом твоей кожи, твоим взглядом, биением твоего сердца. На свете нет места, где бы мне хотелось быть так, как в этой разобранной постели. – Я не могу тебе этого позволить, милый Джош. Сердце тебе разбила премудрая Бренда, а я хочу навсегда остаться той, кто наполнил тебя любовью. Пусть этой любви будет столько, что лучшим твоим умением в жизни останется именно любить. Знаешь, в конечном счете все сводится к двум чувствам: страху и любви. После моего ухода, когда тебя отпустит страх, у тебя останется одна обязанность – любить изо всех сил, без передышки, каждый подаренный тебе день. Хочу, чтобы ты обещал мне это, потому что это – единственная вечность, в которой я уверена. Когда у тебя вспыхнет спор с той, кто придет мне на смену, ты вспомнишь обо мне, будешь знать, что я за тобой наблюдаю; если примирение не наступит немедленно, я утоплю тебя в струях ливня, потому что это будет в моей власти, берегись! Подведи меня к окну, – попросила она, – и дай мне слово. И да будет нам свидетелем святой Крокодил. Джош помог ей и уставился через стекло на небо. – Больше смахивает на святого Боа, – пробормотал он хрипло. – Да ты слепец, милый Джош! С каких пор у змей отросли лапы? Луну загородило тонкое слоистое облако. – Завтра, – заговорила она, – тебе придется позвонить Амелии. Мне хочется увидеть отца. * * * Сэм выбрал ночной рейс, пересекавший континент с запада на восток. Когда он позвонил в дверь лофта, Хоуп попросила Джоша оставить их одних, но не уходить надолго. Джош деревянной походкой отправился в магазин. Альберто впустил его в свою каморку и угостил кофе. Немного погодя Джош ушел и долго слонялся по улицам квартала, пока не задержался перед витриной одного из магазинов. Глядя на небесно-голубой свитер, он представил, как Хоуп примеряет его, как глядится в зеркало, как на лице ее появляется беспокойство и она спрашивает, не слишком ли дорогая эта вещь. Счастье в конечном счете сводится к мелочам. * * * Сэм ждал его около дома, такси мигало «аварийкой» во втором ряду. Они обменялись выразительными взглядами. – Просить милостыню ради записи диска еще куда ни шло, – заговорил Сэм, – но ради того, что вы двое вбили себе в голову, – настоящее бесстыдство! Я хотел набить тебе морду, но Хоуп не позволила. А то ты не знаешь, что все это – полный вздор! Науке еще предстоит преодолеть не один световой год, прежде чем появятся серьезные компании по криогенизации. Вы лишили меня права скорбеть на могиле моего ребенка, отняли надежду в конце концов навсегда с ним проститься… Знать, что она покоится в каком-то контейнере, будет для меня каждодневной пыткой, потому что это противоестественно. Все мы смертны. Даже если допустить, что в далеком будущем она очнется, то как знать, какая ее часть вернется, а какая нет? Ты задавал себе этот вопрос? Ты ослеплен эгоизмом. Ты понимаешь, что если оставить такие вопросы без ответа, то для отца они будут невыносимыми? Хотя, – уступил он со вздохом, – раз такова ее воля, мне остается только ее уважать, это ведь ее жизнь. Мы растим детей, отдавая им всю нашу любовь и зная, что придет день, когда они нас покинут, и что придется их отпустить и радоваться, что их жизненный выбор не совпадает с нашим. Это сладостное и в то же время горькое подтверждение того, что нам удалось сделать их взрослыми и самостоятельными. При этом я смиренно признаюсь: всю жизнь я считал, что быть взрослым – значит знать, чего ты хочешь и во что веришь, но сейчас я уже ничего не хочу и ни во что не верю. Сэм помолчал, помялся, чувствуя себя не в своей тарелке, и в конце концов обнял Джоша. – Спасибо, что ты дал ей то, чего не способен был дать я. У нас останется общая драгоценность – любовь к Хоуп, а она ведь безмерна, правда? И Сэм, не попрощавшись, побрел прочь. – Вы не останетесь? – Нет, это она мне тоже запретила, хочет остаться вдвоем с тобой. Наверное, так лучше. Я вернусь, когда все будет кончено. Отец Хоуп сел в такси. Джош окликнул его в последний раз: – Сэм, взнос был от вас? – Нет, от Амелии, – ответил он и отвернулся. Машина исчезла за углом. * * * Джош поднялся по лестнице. Люк уже ждал его, сидя в кресле. Хоуп, вытянувшись на кровати, почти не дышала, при каждом вздохе из ее легких вылетал свист. Джош сел рядом с ней, взял ее руку, стал гладить пальцы. Потом отвернулся к окну. Его взгляд заскользил по кирпичным фасадам квартала, где они с Хоуп поселились год назад. По пустой улице заметались синие и красные блики, озаряя комнату, перед дверью дома остановился маленький фургон. – Джош, – прошептала Хоуп еле слышно, – не смотри, не нужно, нам с тобой всегда хватало молчания. Джош наклонился к Хоуп и поцеловал ее. Она приоткрыла бескровные губы. – Джош, мне так повезло, что я познакомилась с тобой, – произнесла она с улыбкой. Это были ее последние слова. * * * Следующим вечером к Джошу зашел Люк. Тот сидел у окна в кресле Хоуп. Голые ветки вишневого дерева дотягивались до самого стекла. Только еле слышно звучавшая песня Саймона и Гарфанкела скрашивала его одиночество. Ужасно, когда любимый человек по-прежнему рядом, хотя его больше нет в живых. Мелоди 15 Зрители толпились на ступеньках Симфони-холла, зарядивший дождь никого не отпугнул, все билеты были раскуплены. Они съехались со всей Новой Англии: из Нью-Гемпшира, Нью-Йорка, Мэриленда, Род-Айленда и Коннектикута. |