Книга Лорды гор. Да здравствует король!, страница 6 – Ирмата Арьяр

— И вы скажете, кто мой настоящий отец?

— Ваш отец — король Роберт Сильный, ваше высочество. Идемте, вам пора спать.

Наутро королеву с сыном пригласили на тот берег. Матушка торжествующе улыбнулась. Нетрудно понять, каким будет решение короля, если опальной Хелине позволили ступить хотя бы шаг из-за границ Белогорья.

В королевском лагере было немноголюдно. Похоже, большая часть свиты отсыпалась после бурной ночи в двух больших палатках. Нас сопроводили к шатру со штандартом короля. Сначала по приказу Роберта вошла матушка, оставив меня в окружении нашей охраны — десятка «снежных дьяволов» и столько же замковых слуг.

Ткань шатра совершенно не препятствовала зычному голосу короля:

— Стой у порога, миледи. Еще шаг, и ты умрешь.

— Неужели доблестный Роберт Сильный боится слабой женщины?

— Ведьма — не женщина! Теперь слушай, Хелина. Мне проще признать твоего ублюдка, чем заводить канитель с разводом, новой женитьбой и получить в результате какого-нибудь другого ублюдка. За вами, бабами, не уследишь. Твой выродок, как его… Лэйрин будет объявлен моим наследником, но об остальном можешь забыть. Сиди в своем ведьмином логове, ублажай каких хочешь дьяволов, но во дворец и к дочерям я тебя не подпущу и на сто верст. Мальчишку я заберу сейчас.

Душевным человеком был король Роберт Сильный.

Хотя рядом с шатром находилось всего двое из его охраны, громогласный голос монарха слышали многие. А мы стояли всего шагах в пяти. Это слышал Рагар. Это слышали наши слуги.

Кровь отхлынула у меня от лица, руки заледенели. В эти минуты я познавала, что такое настоящая ненависть. Ледяной огонь. Палящий лед. Чудовищное желание чужой смерти и полное бессилие. Иссушающая жажда и полная невозможность убить сей миг. Никто никогда не смеет безнаказанно унижать мою матушку.

Гордо подняв голову, я уставилась на развевающийся штандарт короля с золотым львом на алом поле. Я ощущала колючие взгляды рыцарей, откровенно рассматривавших нас, слышала смешки и гнусные реплики. Свита была под стать благороднейшему королю Роберту Сильному. Мерзее рож я в жизни не видела, да еще в таком количестве.

— Нет, сир, — отвечал спокойный, но продирающий до озноба голос матушки. — Вы не заберете его на таких условиях. Выслушайте мои.

— Ты еще смеешь…

— Смею, ваше величество. Пока еще я ваша супруга и мать ваших детей. До совершеннолетия Лэйрин восемь месяцев будет находиться в Белогорье, остальное время — при вашем дворе.

— Два месяца займет только дорога.

— Оставшихся дней более чем достаточно. И вы позволите мне быть рядом с детьми в эти дни.

— Никогда! — зарычал король. — Я отправлю тебя на костер, ведьма, там твое место!

— Ни единый волос не упадет с моей головы, иначе его придут поднимать Белые горы. Но, раз переговоры у нас зашли в тупик, сир, я ухожу вместе с сыном и больше никогда вас не побеспокою. Процедуру развода вы можете совершить без моего присутствия. Позвольте откланяться, ваше величество.

— Катись со своим ублюдком! Ноги твоей не будет на моих землях, Хелина. Доберусь и до твоего проклятого логова.

Матушка стремительно вышла — бледная, с горящими глазами. Кивнула Рагару:

— Уезжаем.

— Коня! По седлам! — тут же вывалился из шатра взбешенный Роберт. Его налитые кровью глаза остановились на моих, заледеневших ненавистью, и он словно споткнулся, шумно вдохнул. И рявкнул: — Как надо приветствовать своего короля, дикарь?

Коней нам подвели одновременно, но я замешкалась, и, пока заставляла себя склонить перед этим чудовищем голову, Роберт Сильный взлетел в седло, вонзил в жеребца шпоры и рванул с места.

Его конь летел почти на меня, отсекая Рагара и охрану. Король, склонившись набок, вытянул огромную руку. Рывок, и земля ушла из-под моих ног.

Я оказалась в седле перед этим рыжим буйволом, несущимся с бешеной скоростью, сжатая, как тисками, его хваткой — не вывернуться. Я извивалась, пыталась кусаться. Проще камень загрызть.

— Лэйрин! — отчаянный крик матушки таял позади слишком быстро.

С боков возникли два белых смерча: нас нагнали «снежные дьяволы». Но их тут же отвлекли вырвавшиеся из укрытия всадники. Зазвенела сталь.

Похищение было подготовлено, пронзило меня понимание. Вот почему в лагере короля сегодня так мало людей. И тут я увидела, что навстречу с холма спускается целая армия всадников с королевскими знаменами, сотни людей. Это конец.

Извернувшись, я вытащила из ножен мой новый кинжал и со всей ярости вонзила его в шею коня, куда смогла достать, чуть пониже холки. Тонкое белоснежное лезвие до упора вошло между позвонков. Жеребец споткнулся и начал валиться.

Короля выбросило из седла. Державшая меня рука ослабила хватку, а падать меня Рагар научил. Даже если сдохну — все лучше. И тут меня подхватила сумасшедшая сила, рванула вверх, не дав упасть. В шею врезалась завязка плаща. Лопнула.

Меня снова швырнула в седло чья-то рука.

— Держитесь, ученик! — услышала я голос Рагара.

По бокам замелькали нагнавшие нас рыцари короля, с ними схватились белые вихри. Зазвенела сталь. Нас с Рагаром плотно окружили «снежные дьяволы», и казалось, я лечу в гуще метели. Загремели под копытами камни моста.

Белогорье!

Рагар спрыгнул на землю далеко за мостом, снял меня с седла, передал матушке.

— Вы спасли Лэйрина, Рагар! — воскликнула она, обнимая меня. — Моя благодарность…

— Лэйрин сам себя спас, — поклонился «снежный дьявол». — Я не мог ослушаться приказа и поднять руку на короля.

— Ваше высочество! — ужаснулась королева.

Я возмущенно задрала голову на ее заплаканное лицо.

— Только на его коня, матушка! Но, если король свернул себе шею, так ему и надо.

С той стороны реки послышались звуки горна, и Рагар, выстроив своих воинов, отправился встречать новую напасть.

Королева Хелина судорожно сжала ладони.

— Если он свернул себе шею по вашей вине, Лэйрин, вас обвинят в убийстве короля, и кланы будут вынуждены выдать вас для суда. Я не смогу ни последовать за вами, ни защитить. Остается бежать сейчас.

Матушка зря переживала: королевская шея осталась цела, а вот ногу и ключицу он сломал, как выяснилось чуть позже. Посланники Роберта Сильного передали письмо королеве Хелине с предложением продолжить переговоры после выздоровления его величества, пострадавшего от несчастного случая на охоте.

К письму прилагалось золото: король был взбешен тем, что его предполагаемого наследника содержат в нищете, если даже парадный плащ оказался заштопан. На матушку было страшно смотреть, когда она ледяным тоном зачитала мне эти постыдные строки. С другой стороны, разве тот клятый плащ у меня был единственным?