Книга Гостомысл, страница 24 – Александр Майборода

— Судьба человека зависит от богов, а человеку неведомы их замыслы.

В миске Ратиши закончилась каша, он допил молоко и проговорил:

— Ну да: боги правят людьми. Но люди вольны поступать по своему разумению. Так что, чтобы не было страшно, я взял вина. Перед сражением выпьем немного. Вино снимет страх.

— Ладно. Пошли наверх. Надо узнать, что там делается, — сказал Гостомысл.

— Пошли, — сказал Ратиша, и они вышли из каморки. Ладья, подгоняемая ветром, медленно плыла по воде. Около мачты стоял большой котел. Пахло горячей гречкой и вареным мясом. Однако почему-то никто не ел.

— Кажется, судно на горизонте, — сказал Ратиша и показал рукой вдаль.

Гостомысл пригляделся и увидел едва заметное белое пятно. Его легко можно было спутать с чайкой.

— Это Девятко возвращается, — сказал Ратиша.

— Ты так думаешь? — с сомнением спросил Гостомысл.

— Знамени не видно. Наши струги и струги разбойников издали похожи. Но это не могут быть разбойники, потому что судно одно. Поэтому это точно — Девятко, — сказал Ратиша.

— Может быть, — сказал Гостомысл.

— Ты сомневаешься? — сказал Ратиша.

Разбойники тоже могли выслать на разведку корабль, — сказал Гостомысл.

— Ладно, подойдет ближе, рассмотрим, — сказал Ратиша. Гостомысл представил в уме, что он является начальником на струге, и сказал:

— До того, когда он подойдет ближе, надо было бы дать команду приготовиться к бою. На море нельзя быть неосторожным.

— Это правильно. Но нас много. Один корабль не представляет опасности, — сказал Ратиша.

— Отец сейчас, наверно, отдаст распоряжение готовиться к бою, — сказал Гостомысл.

— А ведь пообедать не успели, — сказал Ратиша.

Словно угадывая мысли Гостомысл а, Храбр отдал приказание, и мечники встали рядом с бортом, со стороны которого должен был подойти неизвестный корабль, с луками наготове и стали смотреть в сторону приближающегося корабля.

Гостомысл почувствовал радость оттого, что угадал правильные действия воеводы.

Тем временем повар принес в совке угли из очага и стал накладывать их в горшки, привязанные к бортам. От бортов потянулся дымок. Огонь нужен был, чтобы быстро зажигать огнем стрелы, обернутые просмоленной паклей.

Воины приготовили стрелы.

Наконец расстояние уменьшилось настолько что стал виден флаг на мачте.

— Это Девятко, — сказал Храбр.

— Вижу, — ответил князь.

— Что-то он быстро вернулся, — сказал Стоум.

— Надо бросить якорь, — сказал Храбр.

— Нет. Сильная волна. Девятко не сможет причалить к нам, — сказал Стоум.

— Ерш! — позвал князь.

Кормчий Ерш подошел.

— Слушаю, князь.

Князь кивнул на струг Девятко и спросил:

— Он сможет причалить к нам?

Ерш посмотрел на приближающийся струг.

— Причалить не сможет, но если будет ловок, пусть перепрыгнет.

— Горло драть ни к чему. Надо спокойно поговорить. Пусть прыгает, — сказал князь.

— А свалится в воду и намочит штаны, невелика беда — обсохнет, — со смехом сказал Храбр.

— Пусть подходит с подветренной стороны, — сказал Ерш, — приму, как младенца в колыбель.

— Сигнальщик, — крикнул Храбр, — дай кормчему на струге Девятко знак, чтобы подходил с подветренной стороны.

— Надо бы и другим начальникам стругов перейти к нам на ладью, — заметил Стоум.

— Зачем? — спросил Храбр.

— Если Девятко нашел разбойников... — начал мысль Стоум.

— Он нашел разбойников, потому что вернулся быстро, — сказал Храбр.

— Начальники нам понадобятся, чтобы переговорить, как действовать сообща, — закончил мысль Стоум.

— Ладно, — сказал Храбр. — Будем собирать их. Правда, на это уйдет уйма времени.

— Не надо собирать начальников. Сначала послушаем Девятко, — сказал князь.

Пока разговаривали, струг Девятко нацелился на борт княжеской ладьи, и Ерш приказал гребцам взять багры, чтобы в случае опасности оттолкнуть струг.

Кормчий на струге Девятко все же оказался опытен, и его струг, удерживаемый баграми с ладьи, осторожно замер в паре метрах от борта ладьи.

По приказу Ерша гребцы перекинули через верхушку мачты крепкую веревку и свободный конец передали на струг.

Этим концом на струге обвязали за пояс Девятко. Затем на ладье потянули свой конец веревки, и боярин оказался в воздухе.

Веревку привязали слишком низко, и, потеряв опору под ногами, боярин начал переворачиваться головой вниз. Чтобы не перевернуться, он задрыгал ногами и руками.

Не каждый день приходится видеть гордого боярина, висящего вниз головой. И кто-то на ладье, глядя на эту диковинную картину, не удержался и озорно крикнул:

— И здоров же ваш баран!

Со струга тут же ответили:

— Это не наш баран, это наш боров.

Результат не заставил себя ждать — с обоих судов грянул хохот Улыбался даже сам князь.

Наконец Девятко опустили на палубу ладьи, и один из гребцов стал развязывать веревку, грубо дергая затянувшиеся узлы.

Пока развязывали веревку, Девятко от унижения краснел и пыхтел. Однако на княжеской ладье в присутствии князя вспылить он поостерегся: князь пальцем не тронет дружинника, но вспыльчивый Храбр другое дело — лучше его лишний раз не злить.

Освободив боярина от веревки, его поставили перед князем.

Пока Девятко перетаскивали с корабля на корабль, слуги раскинули толстый войлочный ковер на палубе под мачтой, уставили его мисками с едой.

Князь сидел, опершись спиной о мачту. Рядом сидел Госто-мысл. Бояре расположились по сторонам ковра.

Слуги наливали в серебряные чаши медовуху.

Князь взял полную чашу в руку и кивнул Девятко:

— Садись.

Девятко огляделся: свободное место оказалось с дальнего конца от князя. Для боярина это было обидно, но Девятко сел, ни словом не проявив обиды.

В это время Храбр поднял чашу и провозгласил здравицу князю:

— За здоровье нашего князя Буревого!

Князь поднял ответную чашу:

— И за ваше здоровье, мои друзья!

Когда опустошили чаши с медом, князь обратился к Девятко:

— Ну, теперь, Девятко, рассказывай, что видел.

Девятко рассказал.

— Мы подошли к Неве под камышами. Видели: вражеские струги и шатры на берегу.