Книга Хроники Иттирии. Песня Мора, страница 43 – Андрей Талашко

Парень вновь открыл глаза. Небо стало чуть светлее. И все же он проспал тут всю ночь?

Первая попытка подняться не увенчалась успехом. Измотанное тело тут же отозвалось ноющей болью. Человек со стоном рухнул на мягкий мох и вновь закрыл глаза, вспоминая противный вкус холодной улитки.

Звуки утреннего леса заполнили его изможденное сознание. Пение птиц, шум гуляющего высоко в вершинах ветра, треск веток под чьими-то осторожно ступающими лапками.

Знакомое смешное ворчание заставило Калеба с боем разлепить веки. Юми стоял в шаге от головы человека и неуверенно переминался с ноги на ногу.

— Привет, д-дружище? — Усмехнулся Калеб.

Зубастик чуть опустил ушки и смешно зачавкал, словно пробовал новые слова на вкус.

— Т…т… Юми, — сдался наконец зверек.

Вновь растянувшись в своей «обворожительной» улыбке, Юми вывалил перед человеком целую горку лесных орехов.

* * *

Юми объявил привал, плюхнувшись своей большей частью под дерево. Калеб облегченно вздохнул и медленно сполз по стволу. Зубастик откуда-то достал основательно погрызенную палочку и принялся увлеченно точить ее острыми зубами-иголками.

Уставшие за день ноги жутко болели, глаза закрывались сами собой. До жути хотелось есть. На дневном привале Юми что-то перепутал и вместо еды презентовал парню кусок лосиного дерьма. Ну, всякое бывает. Мог бы вообще ничего не приносить. А тут старается зубастик. Заботится.

Самому парню удалось обглодать несколько кустов папоротника. Но и шестилапому ежу понятно, что пара зеленых побегов да горсть орехов за целый день пути это как одна ягода в чан компота.

Живот вновь предательски заурчал, разнося свою печальную трель по поляне. Юми навострил ушки. Заботливый провожатый высунул язык и издал неприличный звук, не очень хорошо подражая бурчащему желудку.

— Да, друг, было бы очень кстати, — устало отозвался Калеб.

Зверек ловко вскочил на ножки, пропищал ободряющее «Ми!» и в своей обычной манере рыбкой занырнул в кусты.

И где он такой взялся? Мало того, что понимает все, так еще и подражать пытается. Ловко пользуется руками. Но из серьезного оружия только зубы-иголки. Такие существа не приспособлены к жизни… В одиночку. А значит, у Юми явно есть друзья. Какой-то мелкий народец, затерявшийся в непролазной глуши Эльфийского леса… Но, судя по тому, что нашли его в Проклятом лесу, логово зубастиков должно быть где-то в той стороне. Поэтому, как только лес поредеет, от доброжелательного провожатого надо будет сматываться…

Счастливый писк зубастика нарушил поток мыслей человека. Калеб посмотрел на вылезшего из леса Юми и не поверил своим глазам. Маленький зверек, гордо задрав вверх мордочку, держал в руках здоровенного карася.

— Т-ты где его взял? — Парень наивно полагал, что его уже невозможно чем-либо удивить.

Зубастик самодовольно растянулся в улыбке, плавно переходящей в уши, и бросил рыбу перед человеком.

— Юу-у-уми! — Поспешил объяснить зверек.

Калеб невесело хмыкнул.

— А, ну тогда все ясно, — пожал плечами он и потянулся за своим ужином.

Битый час человек пытался развести треклятый костер. Как же просто все получается у этих охотников! Возьмут две палки, потрут-потрут, и на тебе огонь.

Калеб в кровь стер руки, но ему не удалось добыть и жалкого намека на уголек. Сложенная шалашиком пища для несостоявшегося костра говорила о бездарности тристарского коновала. Как правильно раздувать пламя из единственного уголька, парень хорошо знал, но как этот самый уголек добыть, уточнить так и не удосужился.

Парень злым взглядом пилил сырого карася. Если бы глазами можно было прожечь, то он уже давно сжег бы к марлокам не только свой ужин, но и весь этот гребаный лес. В животе уже в который раз забурчало. Желудок уже скручивало от боли. Не в силах больше терпеть, человек трясущимися руками потянулся за карасем. Придется есть сырым…

— Юми-юми! — Выросший рядом с рыбой зубастик хлопнул ладошкой по руке Калеба.

— Д-да не бойся, поделюсь я с тобой, — бросил парень, переводя взгляд на зубастика.

Прижав к голове уши, зверек в немом поклоне возложил на землю два бурых кругляша.

— Юми, мне не д-до твоих игр сейчас, — пробурчал Калеб.

Зверек прижал лапки к груди и жалостливыми глазами не угодившего хозяину раба посмотрел на человека.

Калеб раздраженно вздохнул и потянулся к принесенному подарку. Неровные кругляши звонко стукнулись друг о друга. Глаза человека, в дань уважения зубастому проводнику, стали плавно увеличиваться в размерах. В ладони парня звонко позвякивали кремни.

* * *

Благодаря зубастику разжечь огонь теперь стало проще легкого. Обзаведясь кремнями, Калеб с удовольствием практиковал свое новое умение при каждом возможном случае. Благо сухих веток под ногами валялось в избытке.

Но теперь появилась новая проблема. Вода. Точнее, ее отсутствие.

Каждое утро на рассвете Калеб собирал росу рукавом своей куртки. Плотная ткань намокала неохотно. А потом с еще большей неохотой делилась живительной влагой с человеком. Битый час уходил на то, чтобы по паре капель вдоволь напиться.

Юми, как всегда с большим интересом следивший за всеми неудачами человека, успокаивающе пищал свое имя и терпеливо ждал. О чем думал в эти минуты зверек, как всегда оставалось загадкой. Так же, как загадкой осталось, откуда он припер на одном из привалов бамбуковую флягу, наполовину наполненную водой.

Сизый дымок тонкой струйкой потянулся к небесам. Очередной самостоятельно добытый Калебом огонек уже вовсю грыз предложенную ему пищу. Парень аккуратно положил рядом с тонкими березовыми ветками одинокую шишку — все, что ему удалось подобрать по дороге. Остается надеяться на очередное гастрономическое чудо от зубастого повара.

Юми уже полчаса как убежал в лес. Должно быть, сам отправился на охоту. Калеб не раз приглашал зубастика разделить с собой трапезу, но тот лишь причмокивал, говорил, что его зовут «Юми» и отправлялся к ближайшему дереву грызть свою палочку. Может, стесняется, а может, и не ест такое. Вон зубы какие — явно на живую плоть рассчитаны, а не на морковку с грибами. Хотя, и от рыбы с улитками зверек в свое время тоже отказался.

Скрестив ноги, Калеб устроился поближе к огню. Парень закрыл глаза и сделал глубокий вдох. С каждым днем рука беспокоила его все больше. Боли не было, но пальцы потеряли чувствительность. Калеб едва не оторвал себе ноготь, но так ничего и не почувствовал.

Парень не сомневался, что сможет побороть эту заразу. Что там укус какой-то твари? Его пару лет назад фирийский скорпион на жало посадил, и ничего, за пару дней выкарабкался. Пришлось только легенду сочинять о том, что скорпион потерял силу своего яда от старости. После этого пару перебравших браги надсмотрщиков даже поспорили с кем-то, что им не страшен яд скорпиона. Тогда Калеб впервые на своей памяти напился. Смерть пьяниц он записал на свой счет.