Онлайн книга «Чистильщик»
|
– Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь, – медленно проговорил я, приняв каменное выражение лица. – Мне не нравится, как ты вообще со мной обращаешься. Давай, в конце концов, определимся в степени близости наших отношений. Ты меня мучаешь, Оксана, – неужели ты этого не видишь? Или это тебе доставляет удовольствие? Мужчина и женщина встречаются для того, чтобы доставлять друг другу радость. Для чего встречаемся мы? — Все, все, все, птичка моя! – ласково прощебетала Оксана, мгновенно поменяв тон. – Не надо так напрягаться – головка бо-бо будет! Разве я против? Давай определимся. Сегодня я тебя приглашаю к себе на ночь – мой сохатый укатил по делам в Самару. Вот и определимся там – не спеша, вдумчиво… во всех позах… Я кисло улыбнулся – вот как интересно получается! Оказывается, достаточно принять суицидопредрасположенный вид, как психоаналитичка тут же идет на попятную. До сих пор я в таких случаях нервничал, ругался и пытался нахрапом осуществить свои незамысловатые намерения – как правило, это веселило мою мегеру и она оставляла меня пребывать в самом скверном состоянии духа, стремительно удаляясь восвояси. В настоящий же момент так ловко у меня вышло вовсе не из-за прирожденных актерских способностей. Я страшно устал сегодняшней ночью. После таких ночей я обычно напиваюсь до изумления и веду себя крайне неприлично. Когда это случается раз в квартал – ничего страшного, терпеть можно. Хотя, как мне кажется, со временем я сделаюсь полноценным неврастеником – даже если и делать это по разу в квартал. А тут – представьте себе – три раза за две недели. Не многовато ли? Так вот, я страшно устал, при виде Оксаны кратко воспламенился тлеющей искоркой вожделения – эта фурия может воспламенить даже совершенно негорючий состав, – а когда встретил сопротивление – мгновенно утух. Спать. Сейчас мне хотелось только спать – ничего более не желала моя натруженная нервная система. – Это что за новости? – Оксана по-своему истолковала отсутствие дикого энтузиазма в моем угасающем взоре. – Ты чем занимался ночью? – Я всю ночь пьянствовал с Бо и Коржиком, – вяло сообщил я и зевнул во весь рот. – Теперь хочу спать. Я страшно рад, что мы проведем сегодняшнюю ночь вдвоем, сердечко мое. Но сейчас… – Да-а-а-а уж, – озабоченно протянула Оксана. – Я тебя упустила. Извини – что-то в этом плане я дала маху! Ну ничего – сегодня вечером мы расставим все точки над «i». Сегодня… Ты мне что-то хотела сказать? – невежливо перебил я свою собеседницу и прямо в одежде завалился на кровать, показывая всем своим видом, что готов немедленно отойти ко сну. Такие штуки в присутствии дамы сердца я ранее не делал никогда – совсем распоясался! Чтоб средь бела дня, да при виде великолепных грудей, прелестной попки и чувственного рта я завалился спать – да ни в жизнь! Вот ежели со всем этим эротическим комплексом да под одеяло – это я понимаю! – Ай-я-яй! – обескураженно пробормотала Оксана и присела на край кровати. – Хочешь, я сейчас тебе… а? – Не-а! – Я страшно зевнул, едва не вывихнув челюсть, и вяло помахал рукой, отвергая дар: – Уже все, май дарлинг. Уже уехал на ручной дрезине – как ты советовала. Так что ты там хотела сказать? Давай быстрее! – Стас кое в чем прав, мальчик мой, – обиженно заявила Оксана. – Тебе надо расстаться с Милкой. Как это ни прискорбно – но придется. – Мстишь за отсутствие алчного желания? – поинтересовался я, поудобнее укладываясь на правый бок. – Не мсти – вечером реабилитируюсь. – Нет, – Оксана пожала плечами и грустно вздохнула. – Тут наши отношения ни при чем – это объективные факторы. Тебе придется расстаться с Милкой хотя бы потому, что она вскоре пойдет на поправку и ты пожелаешь жить с ней, как с женщиной… – А тут ты – да? – проникновенно закончил я. – И мне предстоит делать выбор между двумя дорогими моему сердцу дамами, отчего моя легкоранимая душа будет страшно страдать! О-о-о-о… – Придурок, – констатировала Оксана и для убедительности покрутила указательным пальцем у виска. – Я тебе серьезные вещи говорю, а ты прикалываешься. Может, выспишься, потом поговорим? – Не-а, давай сейчас, – решительно сказал я, с трудом подавив очередной зевок. – Только в доступной форме, без психоаналитических выкидонов. – Милка никогда не сможет спать с тобой, – Оксана сожалеюще развела руками, – более того, живя рядом с тобой, она будет чувствовать себя крайне дискомфортно, что может свести на нет реабилитационный курс и вновь обострить заболевание. – Страху нагоняешь? – неуверенно предположил я. Ничего подобного, – возразила Оксана. – Я была бы рада, если бы вдруг оказалось, что я ошибаюсь, но… но в сознании этой девочки ты всегда будешь ассоциироваться с той трагедией, которая с ней произошла. Она… она будет неразрывно связывать тебя и тех подонков, потому что… – Ну чего ты несешь, а?! – возмущенно воскликнул я. – Ты же прекрасно знаешь, как было дело! Нету их, нету – не с кем ассоциировать! Она уже давно про них забыла… Оксана смущенно замолчала и отвела взгляд. Я озарился мрачным предчувствием, что психоаналитичка вовсе не нагоняет страху, а дает мне верный прогноз, основанный на всестороннем анализе заболеваний моей маленькой женщины. Говоря Стасу, что о заваленных мной гоблинах, изнасиловавших Милку, знаю только я и Милка, я несколько кривил душой. Естественно, я рассказал об этом Оксане! Иначе как она могла бы заниматься с Милкой, не зная всех подробностей и причин? И потом – мне нужно было как-то реабилитироваться перед своей совестью. Близкий человек должен был знать, что я отомстил подонкам, совершившим ЭТО. Что я не тварь дрожащая, а право имею… Так вот, Оксана неоднократно туманно намекала на грядущие осложнения в наших с Милкой отношениях в связи с обстоятельствами трагедии. Особенно ей не нравились портреты Тимура, лоб которого Милка старательно метила моим шрамом. Намекала она, намекала! Но в конкретной форме обозначила эти осложнения лишь сейчас… – Она всегда будет бояться тебя, – тихо сказала Оксана. – Она не сможет спокойно спать, зная, что ты находишься в соседней комнате. Спать в одной комнате с тобой – а тем паче в одной постели – она не сможет никогда. Ваша жизнь превратится в пытку. Ее подсознание будет постоянно безмолвно кричать ей, что ты – тот самый человек, из-за которого с ней случилось это. Мало того – это же подсознание будет кричать ей о том, что ты – тот самый человек, который знает, что с ней случилось это; который присутствовал при всем этом; который… который убил на ее глазах… – Который вообще конченая сволочь и дегенерат, – тоскливо закончил я. – Который, будучи в жопу пьяным, оттарабанил ее в период болезни, после чего болезнь обострилась! — Я этого не говорила, – Оксана покраснела и отвернулась. – В принципе, конечно, но… Эм-м-м… в общем, этот эпизод может сгладиться со временем. – Я очень надеюсь, что ты ошибаешься в своих прогнозах, радость моя, – сказал я, усилием воли отгоняя смертную тоску, пожелавшую захлестнуть горло слезливой петлей. – Ведь для разных типов больных характерно свое, особое течение заболевания. Так? Медицина частенько ошибается! А есть такие, которые вообще опровергают все устоявшиеся постулаты: вон, Порфирий Иванов, например, или этот… как там его – ну, академик Никитин… |