Онлайн книга «Контрольная диверсия»
— А то, что сюда, — Пророк потыкал пальцем в карту, — она вся и сбежится! Цветаев подумал, налил себе одному арманьяка и выпил, чтобы окончательно протрезветь. — Тоша, а если верхом? — он вопросительно посмотрел на Пророка. — Нет, плохо, — понял он. — Очень плохо. Оказывается, он вообще, не умел мыслить, и всё из-за друга, который и слова не давал вставить. — А наверху правительственный район, который оцепят так быстро, что ты и ойкнуть не успеешь, — наставительно сказал Пророк. — Уходить надо вниз. Но как? — Но как? — нехотя согласился Цветаев, испытывая острое чувство уничижения. Ему так хотелось вытащить Орлова, что он пренебрёг очевидным: площадь «Нетерпимости» была непроходима, поэтому и охрана была минимальной. Кто и куда убежит? Себе дороже. — Сам же говорил, что ночью на майдане стреляла вся площадь, — упрекнул его Пророк. — Говорил, — согласился Цветаев, понимая, что в очередной раз попав впросак. — На что ты рассчитывал? — На быстроту, — не смутившись, ответил Цветаев. — Очевидно, что надо перестраховаться. — Как?! — воскликнул Цветаев. — Как обычно! — Зачем? — Затем, что мы с тобой до сих пор живы! — ответил Пророк. — Вопрос риторический, — уклончиво ответил Цветаев, вспомнив всем надоевшие принципы Пророка. Принципы здесь, принципы там — никто не знает, сработали эти самые принципы, проверить некому, а те, кто проверяли, уже мертвы. — Не риторический, а жизненно важный! — сказал Пророк. — Наливай! — Почему важный? — вовсе скис Цветаев. У него даже не было сил злиться. Он чувствовал себя опустошённым, как после долгой и жестокой драки. — Потому что мы с тобой до сих пор живы, — сказал Пророк таким тоном, словно готов был наконец объяснить свою мысль и не мучить больше Цветаева. Пророк положил себе в тарелку котлету и тщательно размял её. — Согласен, — нехотя ответил Цветаев. — Что делать? Всё, он окончательно сдался. Голова была пустая, как котёл. Пророк, как и прежде, оказался сильнее. — Думать! — сказал Пророк и принялся нервно поедать котлету и помидоры. — Ладно, — обиженным голосом сказал Цветаев и ушёл в другую комнату, чтобы завалиться на диван и злиться, злиться, злиться на самого себя. Так опозориться можно только с одноклассником. Скотина!!! Он слышал, как Пророк ходит в соседней комнате, включает и тут же выключает дебилятор, по которому весь день кричали, что взяли Саур-Могилу, во что он никогда не мог поверить, садится и вскакивает, вздыхает и охает. Так тебе и надо, злорадно думал Цветаев и никак не мог простить ему грязных намёков о Гекторе Орлове. Сколько ни уговаривал себя, а на душе у самого лежал тяжеленный камень: «Что делал Орлов на Подолье?» Зная его привычки и отношение женщинам, отвечал сам себе: «За бабой пошёл. Точно за бабой пошёл. Вырвался в цивилизацию и слетел с катушек». После разбитых городов востока, немудрено потерять голову, особенно такую, как у Гектора Орлова. Это, конечно, не значит, что она ему нужна, чтобы уши не отваливались, но привычка — дело страшное, привычки всей жизнью правят. К Цветаеву самому цеплялись в транспорте. Киев — город лёгкий. Доступных женщин много. Но разве мог Гектор Орлов отступить от принципов Пророка?» Мог! Конечно, мог! С лёгкостью, и исключительно по собственной глупости. Хотя была в этом вопросе какая-то несостыковка, которой пользовался Пророк, забывая, что они из одного города, из одной школы и из одного класса. Вот это и было непостижимо для Цветаева, его способность идти на поводу у своих желаний. Поэтому он испытывал по отношению к другу острое чувство вины: стоило открыть ему глаза на женщин, как он перестал бы шляться по злачным местам. А он не открыл, даже не предпринимал такой попытки, значит, виноват. Вдруг Пророк ворвался в комнату. — Что?! Надумал?! — дёрнулся Цветаев, успевший задремать. Может, камни с неба, может, их штурмуют «чвашники»? — Всё очень просто! — радостно воскликнул Пророк, — если есть преграда, её надо уничтожить! Цветаев тут же подумал, что примерно так же рассуждал о башенке. Но с башенкой всё было более-менее ясно, а на что намекал Пророк? — Надо сжечь майдан! — заявил Пророк. — Точно! — Цветаев подскочил так резво, что диван издал жалобный звук. — Так просто! Блин! Дай я тебя расцелую! Как она тебе в голову пришла?! — Неважно, кому она пришла, — великодушно ответил Пророк. — Главное, что она у нас есть! — Ляха бляха! — только и воскликнул Цветаев, испытывая к Кубинскому приступ уважения, граничащий с безумием. Давно Тоша его так не радовал, с самого выпускного вечера, когда они напились в раздевалке «хереса» и облевали классную, которая сунула к ним нос. Разговоров о их подвигах хватало на любой школьной встрече. Что ни говори, а «херес» для неокрепших школьных душ — крепкий напиток. — Я всё понял! — снова заорал Цветаев. — Старик, я всё понял! Всё сложилось! В голове у него родилась грандиозная картина очищения огнём майдана. Пророк посмотрел на Цветаева долгим взглядом и сказал, словно окатив ушатом воды: — Подробно опишешь и представишь по форме! — По форме чего?.. — По форме принципов Пророка! — ответил Пророк без капли иронии. «Иди ты знаешь, куда!» — хотел огрызнуться Цветаев, но не огрызнулся, а посмотрел на Пророк дикими глазами и в отчаянии рухнул на диван: — Когда преподнести отчёт?.. — Чем раньше, тем лучше! — буркнул Пророк и исчез, подался к своему дебилятору, чтобы выудить из него хоть какую-нибудь информацию и обратить её в свою силу. Цветаев повалялся, повалялся на диване, ему сделалось стыдно, ибо никаких, абсолютно никаких умных мыслей в голову не приходило, включил ноутбук и принялся сочинять план мероприятий под громким названием: «Освобождение из вражеского плена нашего друга и соратника, незабвенного Гектора Орлова». — Ты что, дурак?! — спросил Пророк, сунув морду в экран. — Файл сотри и просто думай. Но вдруг зачитался: — Стоп! С пожарной машиной ты хорошо придумал. Действительно, кто обратит на внимание на «пожарку», которая прибыла тушить пожар? Никто! Гениально придумано! Но тебе нужны помощники! — Зачем? Цветаев, который воспрянул было духом, опять скис. Оказывается, один он ни что-то не годен! — Слишком много действий. Один человек не справится. — Почему? — заартачился Цветаев, привыкший действовать в одиночку. — Ты не успеешь быть во всех точках одновременно. |