Онлайн книга «Влюбленная принцесса»
|
Не знаю. Но только мне вдруг стало совершенно ясно, что надо бежать оттуда, иначе расплачусь… …Перед всей школой. Я схватила Тину за руку и потащила за собой. Может, стоит рассказать ей об увиденном на экране компьютера, чтобы она объяснила мне, что сие означает, а то я сама ничего не могу понять. Тина взвизгнула, наверное, я схватила ее слишком сильно, а я услышала, как Майкл зовет меня. – Миа! Но я уже проталкивалась к выходу, таща Тину за собой и распихивая толпу локтями. В голове осталась одна мысль: «Бегом в туалет для девочек. Иначе конец». И вдруг кто-то схватил меня так же сильно, как я схватила Тину. Я подумала, что это Майкл. Я знала, что если взгляну на него, зареву как маленькая. – Отвали! – крикнула я и вырвалась. – Миа, постой, мне надо поговорить с тобой! – услышала я голос Кенни. – Не сейчас, Кенни, – ответила за меня Тина. Но Кенни не проймешь. – Нет, – говорит, – сейчас! И по его лицу было видно, что не отступит. Тина сделала страшные глаза и ушла. Стоя спиной к двери компьютерного клуба, я молилась: «Майкл, пожалуйста, не выходи сейчас, пожалуйста, только не сюда, только не сейчас. Майкл, пожалуйста, оставайся там, где ты есть. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не выходи». – Миа, – сказал Кенни. Он явно испытывал неловкость. Я его таким никогда не видела. То есть ему свойственно смущаться, такой уж он человек, но в тот момент он как-то уж очень замялся. – Я просто хочу… Ну, хочу, чтобы ты знала. Ну, это. Так вот, я знаю… Я удивленно смотрела на него. Я ничего не понимала. О чем он? Правда. Я к тому времени совершенно забыла про то, как он видел, что я обняла Майкла в коридоре. И думала только о том, чтобы Майкл не вышел сейчас из класса. – Слушай, Кенни, – сказала я. И сама удивилась, что еще способна говорить. Я ощущала себя роботом, которого выключили. – Слушай, сейчас не время. Давай поговорим попозже, в другой раз… – Миа, – сказал Кенни. Его лицо приняло очень странное выражение. – Я знаю. Я его видел. Я моргнула. И вспомнила. Ну, как бросилась Майклу на шею из-за четверки. – Ах, Кенни, – сказала я, – слушай, это было… Короче, совершенно не то, что ты подумал. Ну, ничего в этом не было такого. – Не волнуйся, – сказал Кенни, – я ничего не скажу Лилли. Лилли! О Господи! Меньше всего на свете я хочу, чтобы о моей любви к Майклу узнала Лилли! Может, еще не поздно. Может, еще можно… Но нет. Ему я врать не могу. В первый раз в жизни я не могла соврать. – Кенни, – сказала я, – прости меня, прости. И тут я поняла, что бежать в туалет для девочек уже слишком поздно: я заплакала. Мой голос дрогнул, я закрыла лицо руками, и слезы полились ручьем. Прекрасно. Я рыдаю на виду у всей средней школы имени Альберта Эйнштейна. – Кенни, – пробормотала я, всхлипывая, – я честно хотела сказать тебе раньше. И ты мне очень нравишься. Но я… я не люблю тебя. Кенни страшно побледнел, но не заплакал в отличие от меня. Ему даже удалось выдавить из себя какую-то странную улыбку. Он покачал головой. – Не верю, нет. То есть, когда меня озарило в первый раз, я, как бы тебе сказать… запретил себе думать об этом. Сказал себе: стоп, этого не может быть. Ерунда. Абсурд. Только не Миа. Она не может поступить так со своей лучшей подругой. Но… думаю, это многое объясняет… касательно нас с тобой. Я не могла больше смотреть ему в глаза. Я чувствовала себя как червь. Да нет, хуже, чем червь. Потому что черви полезны для окружающей среды. Значит, я чувствовала себя как… как… Как фруктовая муха. – Мне долго казалось, что кто-то есть, – продолжал Кенни. – Ты никогда… никогда не относилась ко мне так же, как я… Ну, сама понимаешь, о чем я. Понимаю. Когда мы целовались. Очень любезно с его стороны объявлять об этом во всеуслышание здесь, в коридоре. – Я знал, ты ничего не говорила, чтобы не ранить мои чувства, – говорил Кенни, – такая уж ты девчонка. И поэтому я не пригласил тебя на танцы, – признался он со вздохом, – я думал, что ты откажешь мне. Зная тебя, невозможно поверить, что, любя одного, ты пойдешь на танцы с другим. Знаю, ты никогда не обманывала меня, Миа. Ты самый честный человек из всех, кого я знаю. Вот это да! Видимо, он даже не догадывается, почему у меня так часто краснеет нос. – И я знаю, как эта ситуация терзает тебя, – мрачно изрек наконец Кенни. – Думаю, тебе как можно скорее надо обо всем рассказать Лилли. Я начал вас подозревать еще в ресторане. И если я сообразил, то и другие сообразят. Плохо, если кто-нибудь другой расскажет ей. Я размазывала рукавом слезы по лицу, но на этих словах замерла и снова уставилась на него. – В каком еще ресторане? – Сама знаешь, в каком. В том, в Чайна-Тауне. Вы там сидели рядышком как голубки. И все время смеялись. В Чайна-Тауне? Извиняюсь, Майкла не было тогда с нами в Чайна-Тауне! – И знаешь еще что, – сказал Кенни совсем уж угрюмо, – не я один заметил, что он всю неделю клал тебе в шкафчик розы. Тут я уже вообще перестала что-либо соображать. – Ч-чего? – Того, – Кенни оглянулся и зловеще зашептал. – Борис. Это он дарил тебе розы. Клал их в твой шкафчик. Миа! Если вы собираетесь встречаться за спиной Лилли, это, конечно, ваше дело, но… Но в моей голове снова поднялся шум с воем, уши заложило, и я перестала слышать, что там еще шепчет Кенни. Тот же шум потряс меня, когда я прочитала стихотворение Майкла. БОРИС. БОРИС ПЕЛКОВСКИ. Мой бойфренд порвал со мной, полагая, что я закрутила с Борисом Пелковски. БОРИС ПЕЛКОВСКИ, у которого в зубной пластине всегда застревают кусочки пищи. БОРИС ПЕЛКОВСКИ, который заправляет свитер в штаны. БОРИС ПЕЛКОВСКИ, парень моей лучшей подруги. О Господи! Это ж надо… Я пыталась сказать ему. Ну, правду. Что Борис – не моя тайная любовь, а всего лишь тайный даритель. Но тут появилась Тина, взяла меня за руку и потащила куда-то со словами, что мне пора идти. И притащила в туалет для девочек. – Подожди, мы не закончили. Мне надо сказать ему что-то очень важное, – кричала я, упираясь, но она была непреклонна. – Нет, не надо, – отвечала Тина и тащила меня по всей школе, – вы уже расстались. Ну, и кому какое дело из-за чего? Вы уже не вместе, а остальное не важно. |