Книга Сокровище ассасинов, страница 71 – Юрий Гаврюченков

* * *

Вкус коньяка показался мне отвратительно горьким. Я поставил бокал на стол.

— Что-что? — переспросил я.

— В Ордене Алькантара считают, что предметы власти помогут лидеру международной группы исламских террористов организовать движение сопротивления в США. Внутренние глобальные потрясения ослабят Америку и заставят обратить военную мощь на ведение гражданской войны. Благодаря этому Европейский Союз ослабит американское присутствие в Европе и начнёт борьбу за господство в глобальном масштабе по европейскому, а не американскому образцу. Руководство Ордена считает, что в случае победы их заслуги не будут забыты.

— Вы серьёзно всё это говорите?

— Да, — кивнул фон Готтенскнехт. — Орден Алькантара заплатит вам любую сумму за предметы власти.

— Предметы Влияния, — поправил я.

— Предметы власти. Они дают человеку власть над другими людьми.

— Власть? — переспросил я. — А вы не боитесь, что я могу взять власть над вами?

— А вы попробуйте, — мягко улыбнулся фон Готтенскнехт.

Он остался сидеть неподвижно. Зато господин Марков странно напрягся.

— Ладно, — сказал я. — Даже пробовать не буду. Вы сами как считаете, план Алькантары реально осуществим?

— Трудно. Хотя нет ничего невозможного. Хуже будет, если он удастся. Вы представляете, что случится, если в Америке начнётся гражданская война?

— Ничего хорошего… для Америки.

— Для Европы и России тоже. Нарушится мировой баланс. В Европе сильны исламские настроения, в России положение с мусульманами также обстоит не лучшим образом. Почувствовав нашу слабость, люди не белой расы восстанут против белых. Война начнётся по всему миру. Вы здесь тоже не останетесь в стороне.

— Слишком сильно для набора украшений и небольшого кинжала, — пробормотал я, опустив глаза на перстень. Изумруд подсказывал мне, что немец врёт.

— На этих вещах лежит клеймо дьявола. Ваши предметы власти создавались для лидера террористической группировки. Всё, что они несут в мир — это войну! Судя по вашему ожесточённому лицу, вы уже почувствовали их действие.

— Возможно, вы не так уж лукавы, — резюмировал я. — Не исключаю и то, что вы говорите искренне. Но мне пока что трудно во всё это поверить. Я должен погулять и всё как следует обдумать. Всего хорошего, господа.

— Надеюсь, вы примете взвешенное решение, — заметил Фридрих фон Готтенскнехт.

— Постараюсь, — сказал я.

— Илья, ну, вы ещё зайдёте к нам? — спросил, провожая меня до двери салона Марков.

— К вам, Борис Михайлович я непременно зайду.

Взгляд антиквара цепко скользнул по старинному арабскому золоту. Коммерсант заметно сожалел, что сделка не состоялась.

* * *

Я неторопливо брёл вдоль Обводного канала, засунув руки глубоко в карманы куртки и глядя под ноги. Спешить мне было некуда, зато было, о чём подумать.

Слова странного посланника из далёких тевтонских земель запали в душу. Почему-то я верил в то, что тайные общества устанавливают порядки там, где пасуют записные политики. И верил, что де Мегиддельяр истово желал доставить Предметы Влияния в Мадрид, полагая это святой миссией рыцаря Храма. А я-то полагал, что он как-то многовато собирается заплатить. Это либо должна быть политика, либо религиозные распри. С религией мне раньше сталкиваться не доводилось, и я не ждал от неизвестного ничего хорошего. Теперь стало ясно, что в деле замешана Политика. Большая политика. Только вот с продажей Предметов мне не повезло в том плане, что на меня вышли представители небогатого Ордена. У петербургского филиала Алькантары было немного денег. Фактически, он существовал на самообеспечении, занимаясь торговлей, что дополнительно работало на конспирацию. Ясно, почему рыцари ездили на дешёвых автомобилях, а единственный «Мерседес» был представительской машиной фирмы.

Поэтому и платили скупо. И вынуждены общаться были с мелкими бандитами наподобие бригады Лося и тёмными криминальными личностями вроде меня со Славой.

Все беды испанцев происходили от бедности.

Я решил дать им ещё один шанс.

— Алло, это Илья Потехин вас беспокоит, — сказал я, соединившись с де Мегиддельяром.

— Я получил деньги, — прохрипел в трубку приор. — Триста тысяч. Не четыреста…

— Я согласен, — быстро сказал я, испугавшись передумать.

— Согласны?

— Если вы готовы заплатить, я сейчас зайду.

— Да, Хенаро откроет. Я буду ждать.

До офиса на Миллионной я долетел как на крыльях. Мне было наплевать, что случится с Америкой. Одно я знал: исход США с политической арены автоматически усилит позиции России. Сделать полезное для родины дело руками арабов посредством испанцев — это поистине игра цивилизованного белого человека! Пусть Предметы таскает какой-нибудь безумный араб, превратившийся в харизматического вождя, нового Хасана ас-Сабаха.

— Сатана никогда не сможет победить человека, — произнёс я, взойдя на крылечко «Аламоса», и сдёрнул с указательного пальца перстень, — потому что человек всегда может одолеть Сатану!

Расстаться с браслетом оказалось значительно легче. Предмет Воли не обладал дьявольской уговорчивостью Предмета Ума. Здесь мне хватило одной решимости.

Уложив Предметы в карман, я позвонил в дверь. Хенаро Гарсия запустил меня в офис. Я спокойно повернулся к нему спиной и прошёл в кабинет управляющего.

Де Мегиддельяр громоздился за письменным столом, перед ним возвышалась бутылка виски. Едва начатый «Чивас ригал».

— Эррара ошибся, — сказал я, протягивая ему руку.

Де Мегиддельяр изучил её взглядом и с удивлением посмотрел на меня.

— Я чист, — заверил я. — А вот Хорхе Эррара замарался.

Рассказ о звонке с телефона Есикова и последующем визите ассасина произвёл на приора впечатление.

— Он весь большая ошибка, — пробормотал де Мегиддельяр. — Мне дали сюда самый сброд. Здесь хуже, чем было в Мексике. Carajo! [21] Только на Хенаро есть надежда, он мой племянник.

— Вот как, — только и сказал я.

Громила возвышался в дверях, сложив руки, и едва заметно улыбался.

— Итак, Илья Игоревич, деньги готовы. Вы принесли Предметы?

Де Мегиддельяр был мастер переводить разговор на нужную ему тему.

— Где деньги? — не спасовал я.

— Вот они, — старик поставил на стол пухлую сумку тонкой чёрной кожи, раздёрнул молнию, придвинул ко мне. Заметно было, что денег ему не жалко: не свои, да и привезти реликвии хашишинов хотелось очень сильно, а больше ему, похоже, не хотелось ничего.

Я заглянул внутрь. Много-много пачек стоевровых банкнот. В Мадриде подсуетились с переводом, а в «Аламосе» заблаговременно обналичили. Торопились не зря. Надежды приора сбылись.