Онлайн книга «Бронированные жилеты»
|
«Вот так они всегда! А у нас с водительскими правами раз-два и обчелся!» Асфальтированным пандусом Игумнов прошел в цокольный этаж. Как всегда, тут было светло и оживленно. У киоска с сувенирами толпились покупатели. Он повернул дальше, к душевым. Где-то рядом шумел транзистор, слышался смех. Пассажиры собирались в видеозал. Не верилось, что наверху ночь, ушли последние поезда, а на втором этаже, в транзитном зале, скрючившись, спят дети. У кооперативного туалета к нему неожиданно подскочил дежурный. — Поздравляю! Ну, вы… — Восхищенный, он не нашел слов. — Даете! «Первый человек, который меня поздравил… — подумал Игумнов. — А ведь все могло закончиться по-другому. Мог стать дважды кавалером Красной Звезды…» Свою первую Красную Звезду он тоже, можно сказать, получил почти посмертно, когда лежал заваленный в ущелье в Афгане. Задним часом он ощутил тревогу. — 418-й! Ответьте! — Его вызывал дежурный. — Тебе звонили из Истры, из райотдела. Там кого-то задержали. Он ссылается на тебя… В Истре у него никого не было, кроме Николы. — Что-нибудь передали? — Срочно просили позвонить… — Дежурный с ходу переключился на своё. — А у нас тут аврал. ОБХСС начинает большую игру! В дверях щелкнул замок. Легкомысленно-беспечный милиционер заглянул в камеру. — Спит? — показал на Николу. Никто не ответил. — Особо опасный. — Ему хотелось поговорить. — Парня зарезал на стадионе. Ребята видели… Кровищи-и! — Он поставил две миски, две кружки, хлеб с маслом. Никола не пошевелился. В камере, кроме него, было двое — невысокого роста кавказец и молодой русый парень. — Выспался? — Русый подсел ближе. Он чувствовал себя хозяином, прокурор санкции на арест не давал — к ночи его должны были нагнать. — Как тебя звать-то? Я — Алексей. Здешний. Истринский. Это Эдик. — Он показал на сокамерника. — Поешь, отец, — позвал кавказец. Никола сокамерников своих жаловать вниманием не собирался. Снял брюки, тщательно уложил строчку, постелил. Лег в трусах поверх брюк. Аккуратность в камере — первое отличие вора. Увидев всего две миски, Никола сразу понял: «Не закрыли! Сижу не по сто двадцать второй, а по опьянению! Выходит, с потерпевшим не все пока ясно! Живой он!» Сокамерники оставили Николу в покое. Он лежал, слушая их бесконечную похвальбу — извечное занятие фрайеров в местах, где и стены имеют уши. Эдик оказался шулером — каталой, ко всему еще котом — организовывал ночные поездки проституток к ресторанам. Истринский хулиган был удачливым грабителем — совершил более десятка грабежей и даже разбой. — Тебе передать на волю ничего не надо? — спросил он у Николы. — Нас должны сегодня выгнать обоих. Никола только махнул рукой. В камере тоже кто кого обманет! Его потянули наверх под вечер — к самому подполковнику, заместителю начальника райотдела. — Садитесь… — предложил подполковник. Никола подставил себя под пристальный, обыскивающий взгляд профессионала. Одет он был просто и дешево. В маленьких бесцветно-желтоватых глазах уличного кобелька отсутствие ясного выражения и нарочитая замедленность. Подполковник — старый ас розыска — сразу понял, что за птица ему попала. — Как же тебя прописали такого? — Письмо было. — Из Главка? — Транспортная милиция. — Кого ты там знаешь? — Начальника отделения розыска. Игумнова… — Он ненавязчиво продиктовал телефон. Подполковник записал. «Что в силах — Игумнов сделает…» — подумал Никола. — Что же ты так? — Подполковник отложил блокнот, Никола окончательно убедился: терпила жив и будет жить. — Здорово набрался, с утра пил… — Во рту было сухо, но просить воды сейчас не следовало. — Ты и здесь на всех накидывался! — Ничего не помню… — А это узнаешь? — Подполковник достал из стола огромный ржавый тесак — Никола держал его дома, под половиком в прихожей. — Куда я ему попал? — Почти в пах. Счастье — не ниже, не выше. Выпив, Никола действительно дурел. Только заступничество начальника угро спасало его обычно от нового срока. А не пить не мог! — Судился за кражи… Так? — спросил подполковник. — Все известно! — Никола промолчал про лагерное убийство. — Воров здешних знаешь? Никола поднял желтовато-бесцветные собачьи зрачки. Наступал единственный тот короткий момент, который судьба предоставляет каждому перед тем, как отобрать у него последний шанс. — Со всеми бегал. Сейчас уже все паханы. Второй Никола, Сова, Пека… — Карзубого знаешь? — Его сестра со мной жила… Подполковник помолчал. — Тут разбой у нас нераскрытый. Слышал? Голову пробили. Сняли шапку… — Это Алексей. Он сейчас со мной в камере, — просто сказал Никола. — Шапку он завмагу продал в Алехнове. С ним еще был парень. Приезжал в гости к сыну военкома. Они вместе служили… Подполковник не мог найти слов. Никола сделал ему поистине царский подарок. И, как тут же оказалось, не один. — …Весной они сняли часы со студента — «Электронику». И импортные очки. «Электронику» загнали продавщице в универмаге. Она стиральным порошком торгует… — Его необременённая воровская память была строго фиксирована: «Кто?» «Кому?» «У кого?» «С кем?» — А очки? — Сестра носит — она в сберкассе работает… — Верно… Подполковник замолчал. «Потерпевший жив, — подумал он. — И будет жить. Этого, — он взглянул в бесцветные зрачки Николы, — одна могила исправит. Мораль читать ему бесполезно. Тюрьма ничего ему не даст. Как воровал, так и будет воровать. Но здесь он хотя бы принесет пользу. И уже принес…» Было и другое немаловажное обстоятельство. Подполковник отправлял в Феодосию жену с двумя детьми и племянницей. «Четыре билета, целое купе. И всего один поезд в сутки. Билетов никогда нет… А за этого будет просить железнодорожная милиция!» Он решился: — Следователь допросит тебя. Там посмотрим. Я лично не стану настаивать на аресте. Никола не стал ни о чем больше просить. Валявшихся в ногах воров милиция не уважала. — Да! Вот еще! — вспомнил Никола. — У одного отобрали золотое кольцо и не вернули. В милиции. По-наглому… — С руки? — В кармане лежало. Совсем крохотное, с женского тонкого пальца. Кольцо это — ворованное. |