Книга Принцесса на грани, страница 8 – Мэг Кэбот

— И когда же ты едешь? На какие-то выход­ные или как?

— Нет. — Майкл замотал головой, — Ты не понимаешь. Моя поездка займет не один уик­энд, я пробуду там до тех пор, пока проект не будет закончен. Мой профессор устроил мне приличную стипендию на это время.

— Ну... — До чего же вкусная эта лапша! — Так на сколько ты едешь, на неделю?

— Миа, — сказал Майкл. — Работа над про­тотипом заняла все лето, а это был только про­тотип. Постройка действующей модели с кон­солью, включающей компьютерный томограф, сканнер и рентгеновскую установку, может за­нять год или даже больше. Но это фантастиче­ская возможность, я не могу ее упускать. Вещь, которую сконструировал я, поможет спасти жизни тысячам людей. Чтобы это стало реаль­ностью, я должен быть там.

Минуточку! ГОД? ИЛИ ДАЖЕ БОЛЬШЕ? Естественно, я поперхнулась лапшой, за­кашляла и Майклу пришлось обойти вокруг сто­ла и хлопать меня по спине, а мне пришлось выпить и свою воду со льдом, и его колу, и только после этого я задышала нормально.

А когда я смогла нормально дышать, кажет­ся, я была в состоянии только без конца повто­рять: «Что? Что?»

Майкл пытался мне все объяснить, причем так терпеливо, как будто я — это Рокки и пока­зываю ему свой грузовик. Но у меня в голове звучала только одна фраза: «Это может занять год или даже больше. Но это фантастическая возможность, я не могу ее упускать».

Майкл уезжает в Японию. На год или даже болше.

Он уезжает в пятницу.

Понимаете теперь, почему мне пришлось выйти? Потому что в какой вселенной подобные вещи могут иметь какой-то смысл? Может, во вселенной Бизарро, но не в моей. Не в той все­ленной, в которой существовали мы с Майклом.

Но хотя эти слова — «Это может занять год или даже больше. Но это фантастическая воз­можность, я не могу ее упускать» — все еще звучали у меня в ушах, и хотя, несмотря на это, я говорила: «Ой, Майкл, это так здорово! Я так за тебя рада!» — голос в моей голове шептал: «Это из-за меня?»

А потом вдруг этот голос каким-то образом вышел ЗА ПРЕДЕЛЫ моей головы, я не успе­ла его заткнуть, и неожиданно для себя услы­шала:

— Это из-за меня?

Майкл недоуменно заморгал:

— Что?

Это был настоящий кошмар. Хотя я мыслен­но и приказывала себе: «Молчи, молчи, мол­чи», мой язык, кажется, действовал сам но себе. И за секунду до того, как я успела этому поме­шать, я произнесла:

— Это из-за меня? Ты уезжаешь в Японию потому, что я что-то сделала? — А потом мой рот еще добавил: — Или чего-то НЕ сделала?

Мне хотелось затолкать в рот всю лапшу — только чтобы ничего больше не ляпнуть. Но Майкл уже замотал головой.

— Нет, конечно, нет. Миа, как ты не пони­маешь? Мне же представилась редкостная воз­можность! Инженеры-механики из японской компании уже работают над чертежами моей конструкции. МОЕЙ, Нечто, что я сделал, мо­жет изменить ход развития современной хирур­гии! Конечно, я должен туда лететь.

— Но почему это обязательно нужно делать в Японии? Разве на Манхэттене нет инженеров-механиков? Наверняка есть. Мне кажется, папа Линг Су — как раз такой инженер.

— Миа, — стал объяснять Майкл, — эта японская группа исследователей — самая пе­редовая в мире. Они работают в Тсукубе, это для Японии примерно то же самое, что для США — Силиконовая долина. Именно там находятся их лаборатории, все оборудование, которое понадо­бится, чтобы превратить мой прототип в дей­ствующую модель. Мне нужно ехать туда.

— Но ты же вернешься. — Мой мозг, кажет­ся, вернул контроль над языком. Слава богу! — Например, на День благодарения, на Рожде­ство, на весенние каникулы...

Колесики у меня в мозгу завертелись, и я по­думала: «А что, это не так уж плохо. Конечно, мой парень уедет в Японию, но на каникулах я все равно смогу с ним видеться. Это будет не так уж сильно отличаться от нашей обычной жизни в течение учебного года. Зато у меня бу­дет больше времени на учебу, глядишь, может, я еще пойму, о чем толкует мистер Хипскин на уроке химии, и что вообще происходит на осно­вах высшей математики и, может, даже улучшу свои показатели Р8АТ по математике. Может, я даже останусь в студенческом правительстве и закончу, наконец, сценарий, да еще и роман напишу...

И тут Майкл наклонился ко мне над столом и сказал:

— Миа, с этим проектом у нас напряженка со временем. Чтобы как можно скорее выйти на рынок, нужно работать без перерывов. Так что я не приеду домой на День благодарения или на Рождество. Наверное, я не вернусь до сле­дующего лета — к тому времени мы должны продемонстрировать прибор в настоящей опера­ционной.

Я слышала слова, которые слетали с языка Майкла. Я знала, что он говорит на английском. Но то, что он говорил, не имело для меня ни­какого смысла — как будто я сидела на химии и слушала Хипскина. Если коротко, то Майкл говорил, что он уезжает на целый год. Мы це­лый год с ним не увидимся.

Конечно, я могла бы слетать к нему в Япо­нию. Но только во сне. Потому что в реальной жизни мне НИ ЗА ЧТО не уговорить папу от­править меня на королевском реактивном само­лете в Японию. А лететь коммерческим рейсом мне никто не позволит. Никто никогда не убе­дит мою бабушку, не говоря уже о папе, что члену королевской семьи безопасно лететь ком­мерческим рейсом.

Тут-то я и сказала, что мне нужно выйти. Вот почему я сижу здесь. Потому что все это у меня просто не укладывается в голове.

Мне все равно, что ему представилась ред­костная возможность.

Мне все равно, сколько денег он на этом за­работает и сколько тысяч жизней он может спасти.

Как может парень, который любит свою де­вушку так, как Майкл, по его заверениям, лю­бит меня, добровольно расстаться с ней на це­лый год?

В этом вопросе Кевин Янг мне не помощник. Когда я его об этом спросила, он только плеча­ми пожал и сказал:

— Я Майкла никогда не понимал, еще тог­да, когда он впервые к нам пришел в возрасте десяти лет. Он попросил к моим клецкам горя­чее масло чили. Как будто клецки и без того недостаточно острые!

А Ларс, который заглянул сюда минуту на­зад, чтобы посмотреть, куда я пропала, только сказал:

— Ну, знаешь, иногда парни так поступают, чтобы самоутвердиться.

Перед кем? Разве мое мнение не должно быть для него самым важным? А я не хочу, что­бы Майкл на год уезжал в Японию,

И извините меня, но это же не то, что по­ехать в пустыню Гоби подтягиваться на турни­ке или стрелять по картонным силуэтам терро­ристов, как делал Ларс, когда ЕМУ нужно было самоутвердиться. Он просто собирается в ка­кую-то компьютерную лабораторию в Японию.

Ну да, я понимаю, эта автоматическая шту­ка может спасти тысячи жизней.

Но как же моя жизнь?

Ох, что-то мне ничего не помогает.

А еще меня очень напрягает психологиче­ски вид всех этих утиных голов.