Онлайн книга «Голодная бездна. Дети Крылатого Змея»
|
Спускался спокойно. Медленно даже. Шаркал ногами. Бормотал под нос. И чудом уцелевшая бутылка, горлышко которой выглядывало из кармана, была единственным оружием. На улице собралась толпа. Люди любопытны, а пожар — хороший способ покинуть уютную квартирку. На Кохэна, если и обращали внимание, то лишь затем, чтобы скривиться, отступить, опасаясь и случайно коснуться его лохмотьев. Кто-то сердобольный кинул монетку, которую Кохэн поймал и согнулся еще ниже, рассыпаясь в благодарностях. Не слушали. А вот он… — …говорят, — в копне рыжих волос застряли бабочки-папильотки. — Он ее съел! — Всю? Мужчина в домашнем халате, наброшенном поверх пижамы, взирал на толпу снисходительно. — Всю бы не смог, — произнесла толстушка с напомаженными щеками. Она и сейчас жевала пирожок. Челюсти двигались размеренно, спокойно. — Вам видней, — дамочка с папильотками оскорбилась. — Я лишь говорю… — Безобразие, — старичок в твидовом костюме сжимал двустволку, и вид у него был весьма решительным. — Это безобразие! Куда только власти смотрят?! — А куда они обычно смотрят? Из кармана халата появилась трубка. — Что теперь будет? — нервически поинтересовалась толстушка. И пирожок сжала. — Известно что… напишут, что имел место инцидент, отловят… отвезут в Атцлан… — Стрелять их надо… — Кого? — мужчина прикусил чубук. — Нелюдей, — старичок бухнул прикладом о мостовую. — Всех! Пока они людей не истребили… — Масеуалле формально относятся к человеческому виду… — подал голос интеллигентного вида юноша. Он держался в стороне от прочих и выглядел не столько любопытствующим, сколько растерянным. Старик сплюнул. Мужчина одарил юношу снисходительной улыбкой. — Человек никогда не станет есть себе подобных… — Перестрелять! Оставили рассадник… — …с точки зрения политкорректности… — …вот сожрут тебя, тогда и… Дальше Кохэн слушать не стал. Он уходил медленно и задержался у мусорных контейнеров, хотя вся его натура требовала одного: бежать. Нет. Бегущий человек привлекает внимание, а бродяги и в приличных местах встречаются. К линии оцепления подходить не стал, но обилие машин радовало. Дело отнесут к разряду особо важных. Телефонный аппарат отыскался на перекрестке. Две монеты. Гудки. И вновь гудки. А если Мэйнфорд не вернулся? Если он вовсе не вернется? К дому нельзя, станут искать. Тельма? И к ней заглянут, просто на всякий случай. На свою квартиру? Безумие, но… там деньги, а без денег Кохэн долго не протянет. Хотя… цверги, если и знают о случившемся — а новости по Нью-Арку разлетались быстро, — без постановления суда и пальцем не шелохнут. Деньги нужны. Одежда. Оружие. Солнце, в кои-то веки выглянувшее из-за туч, уставилось на Кохэна издевательским желтым глазом. Будто спрашивало, неужели он все еще не боится? Его ведь не станут задерживать. Пристрелят. Скажут, при попытке к бегству. И не найдется никого, кто оспорит решение. Как-нибудь… он и вправду не боится смерти. Главное, успеть добраться до ублюдка, который убил Сандру. Кохэн доберется. Он нежно погладил обсидиановый клинок. Они справятся. В ближайшем отделении банка было почти пусто. Парочка девиц, завидев Кохэна, примолкла. Пожилая дама степенного вида спешно подняла на руки собачонку. А клерк подал знак охраннику. Цверги не любили попрошаек. — Мне деньги со счета снять, — сказал Кохэн и накрыл ладонью кристалл. — Пятьсот талеров. Клерк понимающе улыбнулся: на счету клиента лежало около десяти тысяч, но суммы, превышающие установленный минимум, требовали особого протокола оформления. — Одну минуту… Он управился меньше чем за минуту. И, выдав увесистый мешочек с деньгами, тихо произнес: — Если вам нужна уборная, то прошу пройти прямо по коридору, а затем налево… — Благодарю вас… — Мы заботимся о своих клиентах. В уборной не было запасной двери, зато имелось окно, достаточно широкое, чтобы в него пролезть. А сирены уже надрывались. Беги, масеуалле, беги. Тебе все одно не скрыться. Улицы перекроют. И пусть полицейским малефикам не хватит сил охватить весь город, но они упорны. Методичны. Оскорблены. Ты самим своим существованием плюнул в лицо обществу. Форму примерил. А потом убил. Цинично и жестоко… и даже если завтра Донни признается в содеянном, ему не поверят. Человек не способен вырезать сердце другому человеку. Это все знают. А вот масеуалле — дело иное. Звери. Нелюди. Твари, которых давно следовало изничтожить… Он все-таки побежал, не потому что надеялся опередить заслоны, скорее гнев требовал выхода. Бежал переулками. И насмешливый взгляд солнца жег спину. Не уйдешь. Не позволят. Кроме полиции есть еще люди. Вроде того старика с ружьем. Народное ополчение. Сознательные граждане, все те, кто счастлив будет внести свой вклад в борьбу со злом. Так стоит ли бороться? Сдайся. Потребуй разбирательства. Суда. И будет шанс уцелеть, прожить месяц-другой до виселицы. Месяц жизни — это ведь много. Тебе так когда-то казалось. А веревка вряд ли страшней алтаря. — Да иди ты… — Кохэн остановился на углу. Где он вообще находится? Второй округ, но какой район? Надо перебираться в Третий, там хватает беглецов, глядишь, и примут еще одного… или нет. Он ведь не человек… Запад… восток… ветер с запахом гнили. Он зовет, подсказывает путь… верхом не уйдешь, а вот если коллекторами… зря, что ли, Кохэн когда-то изучил их вдоль и поперек? Ближайший люк он взломал, больше не опасаясь привлечь внимание всплеском силы. Найдут? В любом случае найдут: возьмут след от банка. Плевать. Внизу — слишком много воды, чтобы заклятия продержались хоть сколько бы то ни было. Да и само это место слишком древнее, с характером поганым. Не любит оно чужаков. Пахнуло сыростью, вонью сточных вод. Кохэн соскользнул, надеясь, что падать будет не слишком высоко. Повезло. |